20.05.2014 в 09:30

Пишет  фальшивая нежность:

Доброе утро что ли. Отличный душевный пересказ Ганнибала.)

Утащено.

всё, не могу, не хочу, не буду. невыносима сущность бытия

©

Увидела гифсет на тумблере, непонятно как попала на тег Трансильвании. Почитала последний пост Ани.

нет, это не он

Понимаете. Понимаете.
Дело в том, что в семье вампиров, оборотней, разных чудищ лестных, призраков в замке, зомби в подворотнях, вурдалаков, волколаков, всех тварей, на подбор. Среди всего этого буйства красок и праздников смерти.
Себастьян Стэн родился человеком.
С такими. Нормальными человеческими потребностями. Погулять, попить тёплой воды, поесть свежего хлеба. Потусить в клубе, наебенится в дрова, чтобы забыть, навсегда забыть, что ждёт его дома.
Ну знаете, все эти детские забавы "давайте запугаем Себастьяна до полусмерти. Давайте опустим Себастьяна на дно семейного колодца и посмотрим, как громко он умеет кричать. Давайте сводим Себастьяна на охоту! Пусть он поймает нам нескольких туристов. Давайте скажем Себастьяну, что он может пройти сквозь стену, если очень постарается. Ему восемь, что может случиться".

На тот момент, когда Себастьян прилетел в Америку, в своей жизни он уже видел ВСЁ.
Сыграть гея? Запросто. Гея-наркомана? Легко. Натурала, которого преследуют призраки? Девять контрактов в марвел? Что угодно. Лишь бы остаться в Америке. Лишь бы нормальное, человеческое солнце. Море. Песок. Что угодно, и даже Крис Эванс.
А потом Крис Эванс, счастливый такой:
- я купил билеты в румынию! звонил твоим родственникам! у вас что-то странное со связью, они почему-то выли и скрипели, поэтому я взял два телефона.
- мы никуда не летим.
- но я уже взял билеты. и отпуск.
- мы никуда не летим.
- но.
- если будет нужно, я тебя привяжу.
- да что плохого может случиться! я уже отпросил тебя с работы.
- которой у меня ещё нет.
- видишь, как всё складывается. и родственники твои ждут нас на ужин.
- свежее мясо.
- что ты сказал? странно получилось. мясо? надо им сказать, что я вегетарианец.
- позвони им. и скажи, что мы не приедем.
- но невежливо же выйдет.
- они простят.
- тем более нужно поехать! если они такие милые.

И вот они в Румынии. В семейном замке.
С семейным склепом, семейным цирком, семейной паутиной на двери.
С дядюшкой.


И всеми-всеми родственниками.
Где нож пролетит, где лампа оторвётся, где проломается пол, Себастьян только успевал Криса ловить. Где банши закричит, где волки на луну завоют, тут наклонись, дядюшка Пеша любит сидеть на этой люстре, а тут осторожно, любимый коврик дедушки Марко, он больно кусается за икры, и здесь лучше не смотри в зеркало, а здесь вообще закрой глаза.

И, конечно, семейный ужин.

- Вы не будете его есть.
- Но он сам к нам пришёл. Ты помнишь правило этого дома, тот, кто пришёл сам, разделяется между всей семьей.
- Я хочу ногу!
- А мне нравятся его глаза, такие голубые, такие хорошие.
- О чём они говорят? - спросил Крис, который, конечно, взял румынский разговорник, но что-то из знакомых слов услышал только "ужин".
- Пересказывают последнюю серию Ганнибала. Тётушка говорит, что ей нравятся твои глаза. Сиди спокойно и не говори. Здесь так принято.
Конечно, "принято" это как заклинание, Крис тут же замолк и, как учил Себастьян, смотрел только в свою пустую тарелку.
- Вы не будете его есть, - в который раз повторил Себастьян. - Вы уже съели моего друга.
- Прости, мы же говорили...
- Мне было шесть, - прервал Себастьян. - Это был мой единственный верный союзник. Чёртов. Паук. И вы его съели, дядюшка.
- Но это не паук.
- Это не паук. И его вы есть не будете. Он, - сказал Себастьян, - мой.
- О. Так ты его ешь?
- Регулярно. Только этим и занимаюсь.
- В Америке всё плохо с едой? Ох плохо, вижу же, как отощал, все они сидят на странной еде, не то, что наши, ох, не стоило тебе ехать.
- Со мной всё хорошо, бабушка. Этот, как видите, вполне здоровый. И вы не будете его есть, - в третий раз повторил Себастьян. - Только я его ем.
Все закивали.

- А почему, - тихим вечером спросил Крис, - у твоих родственников за столом сидят собаки и скелеты?
- Традиции.
Конечно, подумал Крис. Традиции.

Знать ничего не хочу.

@темы: перепост

---

20.05.2014 в 13:05

Пишет  Дитрих:


А вообще я хотела запостить у себя вот это офигеннопрекрасное видео

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 01:01

Пишет  Эстен Джальд:

# Все эти странные вещи
Неделя началась рпс, продолжилась рпс и заканчивается тоже рпс. Отличная, знаете ли, вышла неделя

.

Некоторое время назад у меня была одна тревожащая проблема, то, что никак не давало покоя. Возникла даже раньше, чем маккирк, но там проявилась чётче всего - я очень хотела написать о любви, но у меня ничего не выходило. Все попытки разбивались, иногда даже не начавшись толком.
Я анализировала целый список своих самоповторов, долго грузилась на эту тему, но в конечном итоге немного успокоилась.
Всё выливалась в одно - я могла написать целую телегу про разрушение, про апокалипсис, могла придумать десятки сюжетных плотбанни, но о хорошем или будничном, о ситкоме каком-то, весёлом, грустном, о чём-то, где не было убийств, а только всякий повседневный флафф - никак.
И это меня немного цепляло, знаете, эдакий незавершённый гештальт. Я очень хотела написать бестолковый романтический трэш.

Я написала бестолковый романтический трэш.
Можно писать про зомби.

название: Все эти странные вещи
пейринг: Крис Эванс/Себастьян Стэн
рейтинг: R
предупреждения: рпс, целый ворох авторских фанонов, повседневность, ничего не происходит, романтический флафф, гэримаршалл-стайл, поцелуй любви

спасибо и посвящяется сьюзи бишоп, которая это всё вычитала, вместо того, чтобы спать ♥
и спасибо Скате, которая слушала меня все эти дни

приблизительно 8 600 слов

Время от времени Криса звали закончить что-то в релизе только вышедшего фильма, а потом звали снова — показаться в новой рекламе Мстителей, и снова, Марвел захватывал всё вокруг.
— Ты не чувствуешь этого? — спросил он на одном из интервью.
Себастьян не обернулся, но наклонился ближе, опёрся на подлокотник, а Крис вдруг подумал, что это первое совместное интервью за долгое время — и вряд ли оно было запланированным. Скарлетт забивала график съёмками, Энтони пропадал где-то, и вот, спустя всю рекламную компанию, их посадили рядом; не на диване, как других гостей, а в соседних креслах. На них было направленно несколько камер, операторы настраивали своих чудовищ, переругиваясь о деталях, поправляли свет в небольшой студии. Почти «Доброе утро, Америка», Крис любил такое: сложно запутаться и потеряться, и кресла достаточно удобные, а весь зал затемнён ровно настолько, чтобы чувствовать себя комфортно. Ничего лишнего, даже вопросы не выходят за рамки предварительного сценария.
— Снайперы ждут, когда ты ляпнешь что-то, — продолжил Крис. Ему не нравилось затянувшееся молчание. — Директора заверяют твой контракт в самом аду. А потом огромные щупальца сжимаются вокруг твоего горла.
Он тут же в красках это представил: и щупальца, и студию, как красного осьминога, даже улыбнулся — но Себастьян всё ещё смотрел куда-то в сторону, только крутил кольцо на указательном пальце.
— Здесь наверняка есть кто-то из них. Ну, из тех, кто отслеживает, чтобы ты не сказал чего-то лишнего. Возможно, это ведущая? Но она выглядит слишком милой.
Милое лицо — не показатель характера, сказала бы на это Скарлетт; может, Марвел нанимает именно таких милых, знаешь, коварный план, чувак, они в этом профессионалы, сказал бы Энтони. Себастьян склонил голову к левому плечу, в сторону, будто хотел оказаться ещё дальше.
— Или вон тот парень, — сказал Крис. — Оператор с таким жёлтым галстуком. Кто носит жёлтые галстуки? Не иначе, какой-то тайный сигнал.
Систему тайных сигналов они со Скоттом придумали ещё в детстве: не доверяй людям в розовых штанах, не улыбайся, когда рядом идёт человек с тростью; тот, у кого расстёгнута рубашка больше, чем на три пуговицы, замышляет коварство. Конечно, смысла в этом было как во всех детских развлечениях, но даже спустя десять, пятнадцать лет они помнили и, собираясь вместе, говорили друг другу — эй, там парень в соломенной шляпе. Прячь лицо.
Крис глянул в сторону Себастьяна: тот всё ещё безучастно вращал кольца на пальцах, прокручивал, отпускал, переходил к другому. Должно быть, всё это знатно его утомляло.
— Ладно, — повёл плечами Крис, — наверное, в этот раз обошлось без вражеских шпионов.
Когда подошла ведущая, они поднялись, чтобы поздороваться — Себастьян даже ожил на мгновение и улыбнулся в одну из камер.
В потемневшем зале режиссёр стал отсчитывать время до начала: показывал на пальцах, пять, четыре, и, повторяя про себя, Крис упустил момент, когда к нему придвинулись, только услышал:
— Хайль Гидра.
И не смог засмеяться — режиссёр показал "один".
Начали.

Конечно, одним интервью дело не обошлось: они здорово справились, намного лучше, чем предполагали в студии. Легко было догадаться, чего все боялись, но Крис не хотел озвучивать эту мысль даже у себя в голове, очень долго не хотел, а потом признался — они не ладили. Снимались отлично, судя по рецензиям — даже замечательно, а по кассовым сборам — лучше, чем мечтали, но всё упиралось в сравнения. Со Скарлетт Крис отдыхал, даже не понимал толком, что работает, с Энтони Крис дружил, и всё превращалось в фарс, силы уходили на то, чтобы не сделать экшн комедией; было легко, интересно даже с Сэмом. И на фоне всего этого — с Себастьяном складывалось ощутимо иначе.
Они словно промахивались, пытаясь пожать друг другу руки, и Крис никак не понимал, в чём может быть дело, ломал над этим голову несколько недель, но решил, что всё уляжется. Они или поймают друг друга за ладонь, или это не понадобится.
В воображаемом мире Криса вещи казались простыми. Спустя год ладони всё ещё были в карманах.

И всё же — на встречах с фанатами стоило думать о чём-то хорошем, чтобы не потерять лицо. В прошлый раз Себастьян выглядел скверно, Крис даже помнил момент, когда тот тяжело привалился к его плечу и несколько мгновений вообще не шевелился. Это было странно, немного пугающе, даже не тем, что он сдавленно дышал, а тем, что они не общались — совсем — и такая вспышка выбивала из равновесия. Но он взял себя в руки, и Крис сделал вид, что ничего не было, как делал всякий раз, а со временем почти забыл об этом случае, но дёрнуло от разницы — и всё тех же сравнений. Год назад Себастьян выглядел скверно, а сейчас сверкал улыбками, расписываясь на фотографиях, даже отвечал на всё, пусть и с небольшой заминкой. Поднимал глаза, тянул гласную, прежде чем ответить, это отвлекало Криса — он с трудом удерживался от того, чтобы вмешаться.
Один раз между ними поставили девушек в костюмах Зимнего Солдата и Капитана Америки, Крис тут же шепнул одной, что стоило брать в фильм их, потому что костюмы правда классные, и добавил, что не представляет, как можно добровольно на себя натянуть всё это. Жарко ведь, и неудобно, и стягивает.
— Кэп умеет терпеть неприятности, — вполголоса ответила девушка.
Крис видел, как рядом Себастьян ощупал пальцами металлическую руку другой, с таким задумчивым, серьёзным видом.
— Здорово, — и, казалось, одного этого слова было достаточно.
После он с тем же видом крутил ручку. Знакомые движения, приелись ещё на съёмках — Себастьян бесконечно вращал нож, чтобы выглядело естественно на камере. Он даже говорил что-то про стиль боя, где можно убить стаканчиком от кофе — Крис вспомнил, когда Энтони утянул его на короткий перерыв к автоматам с кофе и небольшим столикам. Кто курил, кто просто сидел, опустив плечи и наслаждаясь тишиной, а Крис жевал пластиковые ложки и думал, что пластиковым стаканчиком можно, наверное, убить, только если засунуть его в глотку.
— Вот поэтому вас и не ставят вместе, — поделился Энтони.
— Прости?
— Вы зависаете. Ну, или ты зависаешь, а он просто странный, или он зависает, а ты как мышь под гипнозом.
— При чём тут мыши?
— Если исходить из того, что Себастьян у нас питон...
— Я не питон, — сказал тот, остановившись рядом. Плеснул в чашку кипяток, и едва не начал перемешивать пальцем — Крис вовремя добавил ложку с прикушенными краями, и вот — он, настоящий супергерой, спас коллегу от болезненных ожогов.
Возможно, его суперспособность — умение вовремя подставить плечо.
— Не питон, — согласился Энтони и, почему-то, спрятался за спиной Криса. — Дракон?
Оставшийся день Себастьян не выпускал ложку, а Крис смотрел, как она мелькает между пальцев, и всё пытался выхватить взглядом след от зубов.

*

Съёмки Мстителей продолжались. Роберт и его шуточки — компания, в которой не соскучишься; он долго поджидал встречу Тора и Капитана Америки, а потом повторял: эй, когда вы будете на пенсии, заведите себе питомник, так и назовите: Крис и Крис. У вас отбоя не будет, говорил Роберт, а сам обнимал Скарлетт, пока она не сбежала прочь. Джереми полдня хвастался десятком диалогов, Марк показывал фотографии из путешествий, пролистывал на телефоне одну за другой, слишком быстро, и половины не разглядеть было. Крис запомнил только мелькающую зелень, а Роберт потянулся на носках, пытаясь заглянуть через плечо, и сказал никогда не заводить инстаграм.
— Десятки бессмысленных снимков, — добавил Роберт. На нём была ровно половина костюма Железного Человека, вместо штанов — шорты Халка, а в руке лук. — Марк присылает их в твиттере, по почте, думаю, скоро он станет их печатать и засыпать меня ими при встрече. Знаешь, как конфетти.
Фотографии — вот его главная неприятность. Роберт задумчиво побарабанил луком по корпусу брони, подтянул шорты и отсалютовал прежде, чем отойти, и на спине у него висела бумажка с кривой надписью “Вернуть Гвинет”.
Крис улыбнулся.
Всё было по-старому: костюм натирал шею, щит немного провисал в руке — прошёл всего год с прошлого фильма, а впечатление такое, будто Крис даже не выходил из трейлера. Просто отвлёкся ненадолго, пробежал в соседнюю студию, а потом его утянули назад, плотно прикрыв дверь. Перед глазами тут же вспыхнули картинки с осьминогами, и Крис даже оглянулся по сторонам — то ли в поисках снайперов, то ли выискивая Себастьяна, потому что, если честно, только его и не хватало во всей этой лихорадке съёмочных дней.
«Мстители, общий сбор!» — рассылал сообщения Крис, а Мстители собирались в баре, в кафе рядом, со всеми привычными, почти семейными посиделками. Это ощущение семьи Крис любил больше всего и не представлял, как люди переживают одиночество.

Один раз он ошибся.
Уличные битвы всегда снимать было сложнее из-за погоды, из-за перекрытых улиц — могли поднять посреди ночи, чтобы заснять нужный кадр. Крис не высыпался в эти дни, едва попадал по небольшим кнопкам сенсорного экрана, наверное, именно поэтому промахнулся — команда «к сбору» ушла нескольким лишним контактам. Карли ответила почти сразу, десятком смс и фотографий, а потом позвонила, разом пересказав половину новостей. Вспомнила даже те, что Крис и так знал.
— Мама как?
— Переживает, что ты совсем не спишь. Ты её знаешь.
Крис знал, конечно.
И уже в баре он отчаянно пытался хотя бы не съехать по стойке лицом.
Обычно они выбирали целый зал, заказывали так, чтобы собрать как можно больше своих людей; в этот раз попалось место с шумной музыкой и яркими вывесками на стенах. Если он ничего не напутал, то это одна из последних общих встреч на текущих съёмках, и уже без Скарлетт, без Роберта и Пола — они разъехались к семьям. У бильярдной доски сражались Джереми, Марк и Хэмсворт, а Крис отказался. Он сомневался, что удержит кий прямо, и поэтому сидел спиной к стойке, опираясь на неё локтями.
Когда в дверях показался Себастьян, Крис даже подумал, что сон принял странные обороты, и смотрел долгое мгновение, пока его не потеснили в сторону, чтобы сесть рядом.
— Ого, — сказал Крис.
С другой стороны Себастьяна обхватил Хэмсворт, он ярко улыбнулся, сжал за плечо, будто это нормально, вот так трогать, и ничего ему за это не будет. И ему ничего не было — Себастьян приветливо кивнул, сделал заказ у бармена, ответил что-то про слишком плотный график, но Хэмсворт сбежал — была его очередь бить.
Проверять Крис не стал, но был уверен, одна из лишних смс пришла Себастьяну, и все фразы, что крутились на языке, были чертовски неуместными.
Я не знал, что ты в Нью-Йорке.
Не думал, что ты придёшь.
Привет.
— Ты пялишься, — сказал Себастьян.
Он смотрел на игру, придерживая у губ бутылку, время от времени прикладывался, чтобы выпить, а потом отставлял в сторону. В другой руке он крутил ключи, дурная у него всё же привычка. Рукава у Себастьяна были закатаны так, что открывались локти, и на правом темнел красный круг — напоминало ожог, но слишком ровный и гладкий.
Крис нахмурился.
— Откуда у тебя этот шрам?
— Когда я жил в Австрии, мы играли там с детьми. Обычные забавы, слабо или нет, — Себастьян усмехнулся. — Мне было не слабо.
— Обжечь себя?
— Поставить локоть на горячую сковородку.
Его передёрнуло и по инерции повело дальше — Крис едва не свалился на пол. Кажется, в его жизни слишком много кофе и ничтожно мало сна, повезло, что Себастьян поймал его раскрытой ладонью; он тут же сжал за ткань рубашки и встряхнул.
Голова закружилась сильнее.
— Мы снимали полночи, — тут же объяснил Крис. — Похоже, между баром и постелью стоило выбрать постель.
Он выпрямился. Место прикосновения будто горело, как от раскалённого металла — воображение играло злую шутку, когда Крис был ослаблен.
— Ты, кстати, ничего не рассказывал о себе, — он потёр затылок и улыбнулся. — То есть, я знаю тебя сколько, три года? Четыре? Мне иногда не по себе на интервью, спрашивают, надо отвечать что-то, а я даже не знаю, что сказать. Так что...
Его отвлёк шум — Хэмсворт победно вскинул кулаки, рассмеялся громко и открыто, а Марк захлопал ему, выставив вперёд ладони. Хлопали ещё люди — несколько гримёров на диванах, и ассистенты. Крис тоже махнул рукой.
— Я солгал про Австрию.
— Что?
Себастьян поджал нижнюю губу, дёрнул плечом и отставил бутылку — всего лишь минеральная вода — в сторону. Ключи зазвенели, когда он подкинул их, а потом шлёпнулись на ладонь. Кулак сжался; на костяшках Крис заметил несколько ссадин.
— Тебя подбросить до отеля?
Попрощались они коротко, но Хэмсворт всё равно успел обнять Себастьяна так крепко, что Крис услышал свист. Больше напоминало звук, который выходит из шарика, если его быстро сдуть — он так не вязался с образом Себастьяна, что Крис всё ещё посмеивался, когда они выходили наружу. Уличный воздух слегка разбудил, отрезвил достаточно, чтобы дойти до машины без проблем, сесть и даже вспомнить, на чём они остановились.
— Почему ты... — Крис повёл пальцами перед собой. — Ну, про Австрию.
— Когда я рассказал, твоё отношение изменилось.
— Разве?
— Что ты подумал?
— Что игры у вас были, ну, серьёзными. Суровые европейские дети, — сказал Крис. Он следил за Себастьяном, а тот — за дорогой. — Что было больно, наверное. И требовало какой-то решительности. Или глупости. Или всего сразу.
— Отношение изменилось, — повторил Себастьян. — А я не люблю, когда что-то меняется.
— Правда?
Свет фонарей и фар встречных машин мелькал на лице Себастьяна, освещая его и погружая в тень; Крису казалось, что раз за разом выражение немного меняется. Если бы он был оператором или режиссёром (может, когда-нибудь), то построил бы хоть одну сцену на такой игре светотени.
Это завораживало.
— Кто знает, — сказал Себастьян. — Как думаешь?
Такую сцену — и в фильм ужасов, или триллер, чтобы проявить настоящую сущность убийцы.
Крису определённо стоило больше спать.

*

Их снова пригласили озвучивать игру — вернее, Криса позвали, а о том, что Себастьян будет, он узнал уже на месте.
— Едва не разминулись, — сказал Крис. — Ты ещё вернёшься?
Себастьян передёрнул плечами. В сценарии с ним было несколько флэшбеков — для сцен с Зимним солдатом разговаривать не нужно, а значит — нет, конечно же не вернётся. Глупый вопрос, Эванс, нужно соображать быстрее.
Он опёрся спиной о стену, выставил ноги так, чтобы перекрыть выход — коридор был узким и длинным, как туннель, и носками Крис зацепил плинтус с другой стороны. Нечестный приём.
— Как пришёл, мне столько всего про геймплей рассказывали, даже рисунки показывали какие-то, а я слушал, будто на другом языке. Ну, как-то вышло, что не очень хорош в играх. Совсем плох. Мы со Скоттом даже пробовали во что-то, не знаю, связанное с войной? Меня сразу убивали.
— Ага, — сказал Себастьян.
Выглядел он как человек, который не знает, что забыл здесь; разве что не сверялся с картой. Вместо неё он смотрел на телефон, а пальцы свободной руки подрагивали, будто отбивали какую-то мелодию.
Ему ничего не стоило переступить, если бы он захотел уйти, но Себастьян медлил.
— А ты играешь?
— Скайрим. Варкрафт. Конечно. У меня ведь так много свободного времени.
Крис сначала улыбнулся, а потом одёрнул себя — ему вспомнился последний разговор. Названия ничего не говорили, и возможно, это просто слова, или нет, не слова — про свободное время, или — чёрт, кажется, он запутался.
Ботинки сползли по гладкому полу ещё сильнее.
— И игры на слабо?
Когда Крис поднял взгляд, Себастьян едва заметно усмехался.
— А ты быстро учишься, — сказал он. — Да, игры на слабо — мой конёк. Вот тебе, — он подступил чуть ближе и наклонился, — слабо сделать вид, что ты озвучиваешь не Стива, а, скажем, Эйса Вентуру?
В коридоре никого не было, а со стороны не доносилось ни звука, создавалось впечатление, что дальше этого места ничего нет. Себастьян стоял достаточно близко, чтобы задевать плечом, и смотрел чуть вскинув подбородок. Морщинки у его глаз разошлись, он правда улыбался, ожидая ответа, и Крис поддался.
Запись на телефоне вышла совсем тёмная, но слышно всё было прекрасно: фразы, которые писались для Капитана Америки, звучали абсолютно бестолково, когда Крис говорил их с придыханием.
— Больше похоже на Маску, — заметил Себастьян.
— Тоже Джим Кэрри. И, эй, послушай вот тут, — Крис провёл по экрану, наклонился ниже — наушник чуть не выпал, — вышло ведь!
Жаль, из-за плохой камеры не было видно, как отчаянно он кривлялся — или не жаль, наоборот, хорошо, что этого никто не видел.
Себастьян пожал плечами.
— Чёрт, — запоздало сказал Крис. — Меня убьют. Или хуже — они так и выпустят. Что подумают обо мне дети?
— У Капитана Америки были плохие дни.
— Ты правда находишь это забавным?
— Безусловно.
Вытаскивая наушник, Себастьян легко провёл пальцами по щеке Криса.
Тот моргнул.
— Игры, — сказал Себастьян уже у выхода, как только успел туда дойти, — бывают разными, верно?

Всё началось тогда, в холле, всего лишь с попытки озвучить игру другим голосом — небольшая деталь, что-то вроде дружеской шутки, пусть Криса и Себастьяна с натяжкой можно было назвать друзьями.

На премьере Стражей Галактики они снова столкнулись.
Из-за света он часто моргал, поэтому не сразу услышал оклик Джессики, ей пришлось самой вложить ему маркер в руки. Крис тут же расписался, и ещё раз, и снова, в этот раз он едва не зацепил чужое пожелание — кто-то успел пройти здесь раньше. Маркер выскользнул из влажных пальцев.
— Извините! Сейчас, он где-то тут, — Крис наклонился, но ему тут же сунули под нос другой, тоже чёрный, содранная наклейка липла к коже. — О, здорово.
Он улыбался, снова прятался за раскрытой ладонью, а другую пытался вытереть о брюки. Конечно, Джессика одёргивала его время от времени, но её лицо тоже терялось на фоне других, всех вообще, и Крис бестолково повторял про себя детские стишки, считалки, что-то с похожим ритмом.
В такой момент он пропустил бы что угодно, даже извержение вулкана или крушение инопланетного корабля, но почему-то заметил Себастьяна, потянулся обнять. Камеры вспыхивали кругом — самое время. Себастьян прижался неожиданно плотно, обычно он держал дистанцию, выставлял вперёд руки так, чтобы сократить прикосновение, а в этот раз почему-то изменил своим привычкам. Это сбивало с толку, и Крис не расслышал начало предложения, когда Себастьян начал шептать на ухо:
— Представь, что ты приехал сюда из какой-то небольшой, опустевшей страны. Как Борат.
Он не сказал — слабо ли тебе, это был даже не вызов, просто какой-то приказ или утверждение — что-то, чему Крис даже не смог противостоять. Какие-то секунды объятий, пара слов, а отстранился он, уже восторженно кивая всем вокруг.
Тряс ладонь Криса Пратта, поздравлял, даже немного срывался в акцент, и Себастьян, который стоял рядом, прикрыл рот ладонью. Он посмеивался, но прятал это.
Роль была непродуманной, просто набросок из того, что пришло Крису в голову, связанного с Кореей (там он был совсем недавно), искренним восторгом и радостью. Пользуясь ролью — и только ей, — Крис снова обхватил Себастьяна за плечи, со спины, и тот чуть откинул голову назад, посмотрел искоса, но не отстранился.
Только после того, как всё закончилось, уже в креслах, перед просмотром фильма, Крис подумал, что ещё не чувствовал себя в толпе так спокойно.
Он оглянулся в поисках Себастьяна, но свет уже погасили.

От Лос-Анджелеса до Сан-Диего он добирался на машине, потому что хотел развеяться, отдохнуть хоть немного, и вот — реальный шанс.
Впереди ждал Комик-Кон, громкое событие, из тех, что касались супергероев и игр, и напрямую связывали Криса всё теми же щупальцами, контрактами и незавершёнными заданиями, оплетали тесно, и картинки, что присылал Скотт ему на телефон, не помогали. Просто добавляли в эту чудовищную фантазию немного порнографии.
В дороге — пыль, жара, поток машин, небольшие забегаловки, в которых можно прятать лицо в тени бейсболки. Одна из таких оказалась сувенирной лавкой: на столе лежали связки оберегов, а чуть дальше — наборы свечей, и книги, туристические карты, раскладки Таро и чётки.
— Ты будешь? — спросил Крис уже за рулём. Телефон он прижимал к уху, а пакет с подарком бросил на соседнее сидение. — В смысле, на панели? Нас всех должны были позвать, но я решил, что вдруг ты занят. Захотел проверить. Ты ещё в Лос-Анджелесе?
— Ага. Прохожу пробы.
— Серьёзно? Куда?
— Стар Трек, — сказал Себастьян. — Один раз у них на кастинге я уже был.
Крис задумался, сопоставляя образы, но так и не смог решить, сколько в этом было правды. Стоило всё принимать, как оно есть, не анализируя, так решил Крис, поэтому улыбнулся, поднял стёкла, чтобы перекрыть шум дороги, и сильнее вжал трубку в ухо.
— А почему не Звёздные войны?
— Туда уже прошёл. Тайная роль, никто не узнает.
— Звезда смерти?
— Смешно.
С помехами казалось, что он правда хмыкнул.
— Подожди, поворот. Ага, всё. Люди иногда очень странно ездят. Хотя, может это я? В пути несколько часов уже и — Боже, как бы я хотел сейчас в горячую ванну. Знаешь, с пенкой и всем таким.
— Ну, Нилл Оливер. Внимательнее следи за дорогой и своими желаниями.
Он бросил трубку прежде, чем Крис переспросил, и тот вдруг представил Себастьяна с красной бабочкой и трубкой. Весь путь казалось, что где-то за поворотом всё же появится ванна с пенкой, прямо у трассы, и там обязательно будут плавать лепестки роз, или уточки, или всё та же Звезда Смерти, только резиновая. Что-то смешное и нелепое — но из похожего был только толстовка с Капитаном Америкой на одном дальнобойщике у заправки.
До самого Сан-Диего с Крисом ничего не происходило.

Подарок он вручил, даже ничего не комментируя, просто оставил на столе рядом, а сам принялся за плакаты. Вся часть с росписями вызывала утомление. К вечеру всегда начинало болеть запястье, глаза и немного — затёкшая шея.
Он отвлёкся только на секунду, выхватил из шума царапающий звук и посмотрел вправо — их посадили через одного. Чётки Себастьян перебирал с ощутимым умиротворением.
Вот это, подумал Крис, была действительно удачная идея. Больше никаких ножей, ручек и прокушенных ложек.

Если бы он знал.

За всем этим Крис упустил момент, когда они действительно стали общаться: встречаться не потому, что работа, а потому что он в городе, и у Себастьяна свободный вечер, или потому, что Крис скучал, или они пересекались на вечеринках, а уезжали уже вместе; что-то всегда было, повод, встреча, которая растягивалась на сутки.
Они говорили, шутили, спорили о чём-то, больше, конечно, Крис, иногда даже весь вечер, но и Себастьян не молчал. Перестал сторониться, уходить от любого контакта, или обрывать его в самом начале, и пусть каждая его история была вымыслом, Крису нравилось слушать. Себастьян рассказывал, что его выкрали в Румынии, поэтому они и переехали, говорил, что всё детство мечтал о космосе, потому что космос — приключения; хотел проехать по всей Америке, ведь правда любит эту страну, а мама его — настоящий фанат Криса.
Временами Себастьян зависал. Просто терялся на мгновение, Крис тогда вспоминал про питонов, драконов и прочих рептилий, потому что Себастьян, казалось, и не моргал вовсе. А потом встряхивался, приходил в себя, объяснял, усмехаясь, что не может спать в чужих домах, а ночевал он где-то, сейчас даже не вспомнит, где именно, поэтому — извини, Эванс, что-то я не в форме.
Это можно было принять за очередную историю, если бы не звонок. Крис едва нащупал телефон, совершенно не помнил, как включил его, а разбудил его назойливый шум у уха.
— Да, — хрипло сказал Крис, то ли здороваясь, то ли соглашаясь.
Кажется, его о чём-то просили, или рассказывали, или — Крис продрал глаза и сел, озираясь по сторонам — или ему приснилось, что сейчас два часа ночи, а Себастьян Стэн просит забрать его из какого-то переулка.
Адрес он скинул сообщением, и спустя мгновение бездумного разглядывания экрана Крис потянулся за штанами.
Это был не бар, не какой-то страшный район города — за полчаса пути Крис успел уже придумать разное, — всего лишь жилой квартал, и Себастьян сидел на бордюре у одного из обычных, небольших домов — в таких оседали на всю жизнь, с детьми, собаками и желанием перебраться в пригород.
Крис мигнул фарами, и Себастьян, слегка покачиваясь, подошёл к двери, тяжело навалился, открыв, и в салон скорее упал, чем сел.
— Какого, — выдавил Крис.
Он не был зол; может, самую малость, за смутные объяснения и поздний звонок, но почему-то не смог сдержать вспышки.
— Прилетел сегодня утром, — объяснил Себастьян, когда сел нормально, вытянув ноги, насколько позволяло место, — и немного загулял.
Рубашка у него сбилась, и Крис заметил засос на шее, под челюстью, а ещё — несколько царапин ближе к спине, их он увидел, когда Себастьян оглянулся на дом.
— Загулял.
— Ага.
— А где остановился?
— Ещё нигде, — сказал Себастьян, мотнул головой, будто прогонял наваждение, и прикрыл рот стиснутым кулаком. — Подбросишь до какого-нибудь отеля?
От его сонливости зевать хотелось самому, и Крис быстрее перевёл взгляд на дорогу, повернул ключ и двинулся. Раздражение всё ещё бурлило внутри, сдержанное, ощущавшееся лёгким покалыванием в пальцах, чертовски непривычное, потому что, по правде, Крис был не из тех, кто умеет долго злиться. Он легко закипал, но отходил почти мгновенно, и злость его можно было собирать чайными ложками, так говорил Скотт, но сейчас всё было иначе. Раздражение ушло, только когда Крис заметил, как Себастьян уснул, привалившись к окну. Уснул спустя всего лишь два квартала, но нервно вздрагивал каждый раз, как машина останавливалась, и тогда Крис подумал, что в истории про сон было что-то от правды.
Он укрепился в этой мысли, когда привёз Себастьяна домой, и тот просидел всю ночь на кухне, вместо того чтобы лечь на диване — Крис бросил туда плед, подушку и, извинившись, пошёл спать. Планы на утро никто не отменял, и, встав спустя пару часов, Крис увидел, что Себастьян сидит за столом, опустив голову на сложенные руки. На щеке у него отпечатался след от бусин — чётки висели на запястье, будто он их не снимал.

Впервые Криса пробрало случайно. Тогда в баре какой-то идиот оказался слишком неповоротливым, и Себастьяну пришлось на скорую руку застирывать футболку в умывальнике — он тихо ругался, а Крис слушал, опираясь на дверь с наружной стороны. Этот вечер должен был пройти за хорошей выпивкой и разговорами, но что-то подсказывало ему, что Себастьян больше не в настроении. Замолк умывальник, и Крис раскрыл дверь — он выцепил тот самый момент, когда Себастьян расправлял плечи, натягивая мокрую, облепляющую ткань. На лопатках Крис заметил что-то тёмное, чернильные разводы, какую-то надпись, но она мелькнула слишком быстро и тут же пропала под серой футболкой.
Надпись, или знак, или чем это могло быть — татуировка, какой-то след, что-то важное, ведь Себастьян выбил это у себя на коже; значимость таких символов гипнотизировала Криса, как и мокрая ткань на чужом теле. Ему хотелось потрогать, ощупать место, прочесть, что там, и да, именно тогда его пробрало впервые — кажется, думал Крис, важна не татуировка.
А ещё он запоминал больше, чем ему хотелось: как Себастьян прикусывает губу, когда задумывается, как смотрит вверх, чуть нахмурившись; что в дни, когда ночует непонятно где, он задирает ворот рубашки, чтобы спрятать следы. И следы эти почему-то цепляли Криса.

Глупо же — ревновать к засосам на шее, но Крис всегда принимал свои глупости как должное.
Ему приходилось сдерживать свои порывы и меньше распускать руки, ведь чем больше он трогал, тем больше хотелось ещё.

Их как-то пригласили — вот так, обоих, хотя премьера фильма отгремела уже, страшно подумать, полгода назад, — в один эфир, и Крис решил, что здорово, что так сразу и нужно было. Но не сложилось, планы изменились, он только выпутался из цепких рук одной студии, чтобы попасть в другую. Он смотрел ролик на ютубе, предугадывая каждый следующий вопрос, но ответы Себастьян давал будто не свои, а заготовленные изначально. Он косился иногда в сторону пустующего кресла, теребил подлокотник и сидел, закинув ногу на ногу и выставив колено в сторону.
— Да, — говорил Себастьян, — конечно, мы очень подружились. Поэтому вы видите так много наших совместных фото, сколько их там, три?
— Фанатам это не мешает.
— Нам тоже.

После этого последнего предложения наступило затишье, шаткое время перед премьерой Мстителей и началом съёмок третьей части Капитана Америки, и Крис пользовался неожиданно обретённой свободой, навёрстывая с семьёй долгие прогулки. Из головы в такие дни вылетали все проблемы, но ощущение, что вслед за паузой придёт что-то ещё, не покидало Криса.
Он думал, что бурей станет новая волна туров, и ошибался.

Вечером они сидели в машине у самого парка — Крис за рулём, сверялся с картой, а Себастьян рядом, упёршись одним коленом в торпеду.
— Есть идея, — задумчиво сказал он, когда гуглмапс совсем перестали реагировать на прикосновения, — что ты мог бы сыграть наркомана.
— Я уже играл, — отозвался Крис. Он тщетно пытался настроить планшет. — Может, спросить дорогу у прохожих?
— Однажды в Румынии я спросил дорогу у прохожих.
— И попал в замок к вампиру?
Себастьян хмыкнул.
— Но ты ведь сейчас всё равно спросишь, верно? Вон они, — он кивнул вперёд, и там правда стояла машина, — копы, как раз ждут.
Голос у него подрагивал от какого-то нетерпения, и Крис понял, что про наркомана — это было не предложение, а шанс. Себастьян хотел немного развлечься, то ли потому, что устал, то ли просто заскучал — настроение у него иногда менялось быстрее, чем прогноз погоды.
— Можно попробовать, — сказал Крис.
Он не был уверен, что это хорошая идея, даже не так — он мог поклясться, что это неправильно. Копы сидели, опираясь на бампер, отсюда были видны только их фигурки, крошечные, как детские игрушки. Наверное, за простой розыгрыш им ничего не будет. Возможно, им попадутся парни с чувством юмора.
Крис прикрыл глаза.
— Знаешь, ты забыл одну важную деталь.
Себастьян сидел, опустив голову между коленей, выглядел, будто его тошнит, и фраза получилась сдавленной, вымученной, словно ему правда тяжело. Понадобилось полчаса, чтобы довести себя до такого состояния, полчаса и ударившая в голову глупость. Крис глянул в зеркало заднего вида — лицо уставшее, волосы взлохмачены, губы раскраснелись, а рубашку он снял, оставил только майку. Даже руки на руле немного подрагивали — он помнил это ощущение по одной роли. Как и другое — Крис поднёс ладонь к лицу, растёр нос, снова и снова — сложно притвориться кем-то, кто оставляет следы на теле. Никаких красных точек от уколов, но затёртые полосы у ноздрей — а их сложно было добиться за несколько секунд. Он вдохнул несколько раз, на пробу, едва не закашлялся, а потом откинулся на спинку.
— Что забыл? — спросил Крис, когда Себастьян выпрямился.
У него было ужасно бледное лицо, безумный какой-то взгляд, и Крис слишком внимательно смотрел, а потом застыл, когда Себастьян перегнулся через коробку передач, рукой упёрся между его разведённых ног, а другой обхватил за шею и поцеловал — быстро, едва зацепив губы, а потом глубже, как только Крис тихо охнул. Он чуть повернулся, выравниваясь, задел локтём сигнал — машина гудела, ладонь Себастьяна растирала пах, и от этого крыша ехала, как и от того, что было тесно, очень тесно, а Себастьян целовался как последний раз в жизни.
Он вдруг отстранился, перекатился обратно на сидение и засмеялся.
— Расширенные зрачки, — сказал он. — Но сейчас в самый раз.

С копами ничего не вышло — один был заядлым любителем сериалов и узнал Себастьяна, а у другого дочь боготворила Капитана Америку, и всё, что понадобилось — расписаться на нескольких листовках, улыбнуться для камеры и пожелать всего хорошего. Выяснилось, что номера домов перепутали ещё при стройке, эдакий Бермудский треугольник, и они крутились не на той улице, но в целом ехали правильно.
Себастьян не выглядел разочарованным, хотя его шалость прошла мимо цели, и уже потом Крис подумал, что шалость вполне удалась — он то и дело подносил пальцы к губам.
Целью ведь были вовсе не копы.

*

Если раз можно списать на случайность, то два — это совпадение, и очень, очень тревожное. Совпадение едва не вылилось для Криса в остановку сердца в тот самый момент, когда вместо милой девушки с текилой у него под боком устроился Себастьян. Соль он высыпал себе на шею, широким размашистым жестом, будто делал это постоянно, а Крис — Крис уже схватил рюмку и сидел, глядя на открывшуюся кожу, ровную, без родинок даже, без шрамов и каких-либо следов, такую, что соляные кристаллы выделялись чётко, каждый.
Во рту тут же пересохло.
— Тебе напомнить? — спросил Себастьян. — Соль, текила, лайм.
Соль, подумал Крис, лизнул на пробу, а потом провёл уже языком, глотнул из рюмки, укусил лайм, и целая вечность для него погрузилась во тьму. Он сморгнул, выдохнул носом и отёр губы, горячим дыханием прошёлся по костяшкам, а потом помассировал раскрытой ладонью лицо, так что под закрытыми веками расплылись круги. Звук возвращался постепенно — сначала бессвязным шумом, потом разговорами, басами от колонок, звонким смехом и ритмичным перестуком каблуков.
Рядом на диване утопал Себастьян, сидел, раскинув руки, а взгляд его блуждал в стороне площадки. Люди танцевали, льнули друг к другу, извивались; тела в свете софитов казались всего лишь тенями, едва ли не рисунком. Крис даже залюбовался — танцы притягивали, вызывали смутное желание присоединиться. И так, расслабившись, Крис не обратил внимания на движение рядом.
— Держи, — сказал Себастьян, и Крис послушно раскрыл рот, зацепил зубами корочку от лайма.
Всё вышло быстро — соль на кулаке, глоток, и губы рядом; сок вытек ему в рот тоже, а Себастьян потянул сильнее, выдернул корочку, откинулся на спинку дивана. Он смеялся, а Крис смеялся вместе с ним.

Третьего раза не было — или он растянулся во времени на долгие, долгие недели.

Они целовались везде — украдкой в тёмных помещениях, где точно не заметят; в машине, когда Крис за рулём, или когда Себастьян в своём Ягуаре; на пороге дома, рискуя нарваться на случайный взгляд. Они целовались у Криса на диване, мучительно долго, лениво, пока губы не теряли всю чувствительность, а запахи и вкусы не смешивались в один; целовались у стены в квартире Себастьяна, почти зло, после недель без единой встречи. У Криса тогда болел бок (зацепился за угол комода), а Себастьян цепко держал его за лацканы костюма, подтягивал на себя, ткань едва не трещала.
Они целовались — много, не упуская ни шанса, но только целовались, и ничего кроме.
— Ты не сможешь, — сказал Себастьян, выворачиваясь из объятий.
— Не смогу, — тупо повторил Крис, сплёл руки за его спиной и вытянул футболку из-за пояса джинсов. — Не смогу что?
— Ничего не сможешь. Эванс, не глупи.
Он отстранился, поправил одежду, сначала на себе, а потом — Крису, стёр что-то с края его губ, проведя ладонью, и ушёл в сторону, к бару у окна. День плавно переходил в ночь, и Крис предложил остаться у него, решительно не понимая, зачем заказывать номер в отеле.
— Ты же отличный парень, — сказал Себастьян. Он спрятал телефон в задний карман и сел на подлокотник дивана. — Из тех, кто приводит девушку с выпускного не позже десяти, а потом ещё сидит с её семьёй на кухне и выслушивает несмешные шутки строгого отца.
— Всё не так плохо.
— Всё именно так плохо, — Себастьян хмыкнул и подцепил с журнального столика яблоко. — Не отмахивайся от образа Капитана Америки, он врос в тебя сильнее, чем ты думаешь.
— Считай, что я — Джонни Шторм.
— Ты — щенок лабрадора, а я не спорю со щенками.
— И не спишь с ними?
Лицо у него мгновенно потемнело, и Крис тут же пожалел о сорвавшихся словах.
— Да, — сказал Себастьян, перекидывая яблоко из ладони в ладонь, — не сплю. Щенки обычно слишком близко принимают это к сердцу.
Он бросил быстро, Крис успел только выставить локоть, и оно упало на пол. Повисла тишина, пока они наблюдали, как яблоко катится в сторону, пока оно не скрылось под тумбочкой.
— Ладно, — Крис провёл рукой по волосам, поднялся с дивана и сделал несколько шагов по комнате, лишь бы не сидеть — накопленная энергия требовала выхода, — хорошо, но, чёрт, просто останься.
— Нет.
— Потому что не можешь уснуть в чужом доме?
Себастьян пожал плечами.
Он ушёл, как уходил до этого много раз, а Крис без толку ходил кругами по прихожей и очень, ужасно скучал по Исту.

Крис не был публичным человеком, актёром — да, но всё, что касалось личной жизни, он предпочитал держать под замком. Так он убеждал самого себя, а Скотт говорил, что чушь это собачья, и главная черта Криса — трепать языком не по делу.
— Сначала ты говоришь, потом ты делаешь, а только потом уже включается что-то в твоей голове, — сказал Скотт, — и ты начинаешь соображать. Твоя удача в том, что даже случайные фразы не ударяют потом бумерангом.
— Бумерангом?
— Закон сохранения энергии? Или кармическое возмездие. Ты от природы слишком хороший, так что грабли, на которые ты вечно наступаешь, ведут себя почти нежно.
Грабли, на которые вечно наступал Крис, были всего лишь лёгким тычком. А вот в лужи он садился с завидным постоянством.

Но, по крайней мере, он умел выбираться и приспосабливаться, так что вскоре Крис привык к таким поцелуям — их каждый раз начинал Себастьян, каждый раз заканчивал он же, словно продолжалась очередная игра, просто она вышла на совсем другой уровень. Крис не знал, справляется ли, но ему нравились все эти минуты, часы вместе, и каждый раз нервировало, что нельзя было касаться руками — так Крис привык целоваться, сунув их в карманы.
Ему нравилась разница, то, как кожа цеплялась за чужую щетину, то, как Себастьян стал отращивать волосы, и сначала это было незаметно, а потом они возвращались с одной бродвейской постановки и попали под дождь — волосы тут же начали чуть завиваться. Нестерпимо хотелось поддеть их пальцем, накрутить, но Крис только плотнее сжал кулаки и улыбнулся, ведь в этот раз их подстерегли люди с фотоаппаратами.
Ему, наверное, нравилось слишком многое.

Поздним октябрьским вечером они гуляли по песчаному берегу Санта-Моники, и где-то у парковки рядом с Дороти Грин ждала машина, а ещё, совсем недалеко, в том же аэропорту Санта-Моники, заходил на посадку самолёт. Они просто бродили по пляжу, в этом было что-то слишком личное, спокойное, почти домашнее, но задумываться об этом не стоило, как не стоило думать о десятках разных вещей.
О людях, когда оказываешься в толпе, о правильных словах, когда даёшь интервью, о том, как бесится Скотт, сколько времени уже прошло с тех пор, как нет Иста, или — Крис оборвал себя и поёжился.
Себастьян даже не споткнулся, просто осел, но так и замер, ладонями в песке, у самого берега, только волны не доходили, а Крис стоял рядом, но понял, что подавать руку было дурной затеей, только когда повалился вниз. Перед глазами оказались чужие колени.
— Никогда не доверяй злодеям, — сказал Себастьян. — Супергеройские фильмы должны были научить тебя хотя бы этому.
— Подлый приём, — согласился Крис.
Стоило подняться, осенние вечера становились всё прохладнее, или встряхнуться, песок забился в кроссовки, осыпался со щеки — неудачное вышло падение, — но Крис лежал. Внизу ощутимее пахло морем: тиной и водорослями, камушками мелкими и разбитой ракушкой — Крис потянулся за ней и развёл осколки в стороны, как звезду.
Себастьян нависал, но тоже не спешил вставать; он смотрел с непривычно мягким выражением, только вздёрнул брови, ожидая, то ли реакции, то ли слов, но Крис не хотел говорить.
Ему просто было хорошо.

Они метались между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, и часы в самолёте тоже порой проводили на соседних сидениях; у Себастьяна была привычка заворачиваться в плед по самую шею, хотя он вряд ли мёрз, а у Криса — флиртовать со всеми стюардессами.
— Ты упустил, — сказал Себастьян.
Слишком тихо, куда-то в иллюминатор, а не Крису, так что пришлось целую минуту ждать продолжения.
— Вон ту, блондинку? Ей ты ещё не попытался растопить сердце улыбкой.
— Слишком мелодраматично прозвучало, — ответил Крис. — На тебя не похоже.
— У меня лирическое настроение. Хочется писать стихи и жевать розы.
— Их обычно дарят.
— А ты пробовал их есть? — он растирал что-то на руке, но под складками пледа было не разглядеть. — Розы вкусные.
Блондинке Крис улыбнулся, когда разносили обед, и на кофейном стаканчике, который она протянула, синими чернилами было выведено сердечко. Крис поставил его Себастьяну, а сам взял другой, и долго потом смотрел в ровную, безмятежную поверхность облаков под самолётом.

Он очень жалел, что на встречу в Диснейленде не позвали Себастьяна, но Энтони шутил, что такому только детей доверять.
У выставки было много людей, много шума и воздушных шариков — настоящий, ни с чём не сравнимый праздник, перебить который могли только длинные очереди на аттракционы.
— Иногда он зверем смотрит, будто сожрёт и не подавится, — говорил Энтони, — можно вместо волка ставить. Но чёрт с ним, слушай — горки, Крис, огромные русские горки. Ты же хочешь.
В его голосе было запала больше, чем скорости у тех самых горок.
— Бронхиальную астму можно лечить русскими горками.
— Шутишь?
— Скотт ссылку кинул.
— Ха, — сказал Энтони, — надо же. Мне бы понравилось такое лечение.
Себастьян на его месте даже не повернулся бы, может, дёрнул плечом, потому что — серьёзно, Эванс? — и Крис вдруг подумал, резко — хотя гнал от себя эти мысли так долго, — что увяз очень, очень глубоко.
Глубже, чем хотелось бы.

На Хэллоуин все вышли в костюмах друг друга — у Марка за плечами были колчан и лук, а у Роберта на голове — шлем с рогами; Джереми ходил в перчатках Железного Человека, а рядом держал рамку с лицом Скарлетт, он представлял её своим Джарвисом и обращался так, будто она и правда там была. Среди огромной разряженной толпы Крис чувствовал себя как дома, улыбался знакомым и поправлял красный плащ; со спины его путали с Суперменом, но стоило увидеть лицо — долго смеялись.
— Если бы тут был Крис, — сказал Роберт, — я бы посмотрел на это. Тор и Капитан Америка. Найди десять отличий.
Он настоял на совместном снимке.
В детстве Крис обожал Хэллоуин, переодевания и все эти игры, духи, призраки, зомби, твари, о которых брату можно рассказать зловещим шёпотом из-под одеяла; с детства мало что изменилось. И Себастьян — чего-то такого Крис и ожидал — не водился со всеми, единственным его костюмом была разве что маска сдержанного безразличия. К нему даже никто не подходил, и неудивительно, пусть таблички с напряжением и не было, оно ощущалось почти физически.
По залу пробежал разукрашенный в зелёное Халк.

Уже дома Себастьян немного расслабил плечи; он сел на спинку дивана (каждый раз забирался всё выше, будто высота помогала добиться какого-то комфорта), прикрыл глаза и ожил, будто всё это время сдерживал себя. Может, так оно и было, а может, всё наоборот, но Крис привычно уже перестал думать и анализировать, он скинул плащ, повесил молот в прихожей и просто стоял посреди комнаты, наслаждаясь вакуумной тишиной. К нему они решили заехать после десятка уговоров продолжить веселье уже в баре; конечно, ответил Крис, только приму душ и сменю Тора на что-то полегче, ладно?
Ни о каком баре и речи не шло.
Крису отрывался отличный вид: Себастьян развёл колени шире и, опустив между ними руку, крутил чётки; он и так был весь в чёрном, не хватало только белого воротничка на шее и распятия.
— Я грешен, отче, — сказал Крис.
— Все грешны.
Слова вырвались легко, быстро, и Криса как-то зацепило это, то, как сразу, без промедления Себастьян включился — вытянул спину ровнее, взгляд изменил, с утомлённого на всепрощающий. Возможно, шутку также сыграло воображение, ведь на вечеринке Крис не пил, он был трезв, как стёклышко, но почему-то видел на воротнике у Себастьяна что-то белое.
— Я, — сказал Крис, подступая ближе, — грешен не так, как другие.
Уголок губ дёрнулся в улыбке, но Себастьян быстро совладал с собой. Он подался вперёд, и, подняв сложенные руки, коснулся чёток губами.
— Гордыня, — заключил он. — Продолжай.
— Есть вещи, с которыми я не могу совладать.
— Нам не дано совладать со всем.
— Но страсти, — сказал Крис, ещё полшага — и он упёрся ногами в диван. — Их нужно сдерживать, верно?
Себастьян мягко кивнул; он водил бусинами по губам, оттягивая нижнюю, и сфокусироваться с каждой секундой становилось всё сложнее.
— И я пытаюсь их сдержать. Я стараюсь всякий раз, но иногда, — Крис опустился на диван, а ладони положил поверх коленей Себастьяна, — иногда я не хочу.
Пальцы немного подрагивали, самую малость, будто Крис исповедовался на самом деле, и не мог справиться с чувствами. Он сжал сильнее, когда Себастьян вобрал в рот одну из бусин.
А потом другую, прижав пальцы к губам, но тут же выпустил на выдохе и спросил, глядя прямо в глаза:
— А что ты хочешь?
Крис провёл ладонями выше, к бёдрам, а потом резко дёрнул на себя, так, что они едва не скатились с дивана, пришлось вжать Себастьяна в спинку, придавить собственным весом. Долгое мгновение они просто смотрели друг на друга, Крис дышал через раз, сердце билось где-то под горлом, а руки понемногу соскальзывали, и он высвободил одну, обхватил затылок и смял пряди, осторожно, но крепко.
Поцелуй напоминал какое-то противостояние, но Крис понял, что боролись не с ним — Себастьян будто сдерживал самого себя, не позволял поднять руки, но при этом не останавливал, если касались его. И Крис пользовался этим, выплёскивал разом всё, что накопилось уже за долгое, долгое время, водил пальцами по шее и ключицам, сжимал за плечи, забирался под рубашку. Он нашёл губами истошно бьющийся пульс и придавил немного, чтобы почувствовать сполна.
— Ох, будь ты проклят, — сдавленно как-то пробормотал Себастьян, и сжал руки за его спиной.
Никакой больше игры, притворства; Крис целовал шею, а руки опустил на пряжку ремня, для этого пришлось немного отстраниться, но Себастьян прижал его обратно, проворчал что-то, и оно отозвалось вибрацией на губах.
Они с трудом поднялись, так и не отцепившись друг от друга, и в несколько шагов добрались до двери в спальню, но едва не повалились на пол — Себастьян с силой вжал Криса в дверной проём, и место удара тут же заныло.
Поцелуи выходили всё яростнее и короче, хотя Крису хотелось выразить всё, что внутри, всё, о чём он так и не сказал, но стоило раскрыть рот, как Себастьян всякий раз целовал, жадно и настойчиво, будто ничего и слушать не хотел. В какой-то момент стало всё равно, они всё же рухнули на кровать, так и не раздевшись; Крис обхватил руку Себастьяна за запястье, в кожу тут же впились бусины, и именно это стало краем, вспыхнуло перед глазами.
Больше Крис не пытался говорить, он даже не стонал, но стонал Себастьян, открыто и громко, а потом закусывал губу и подавался навстречу каждому прикосновению.
И во всём этом было что-то отчётливо правильное, настолько, что Крис едва сдерживал улыбку.
Он проснулся слишком поздно; утром разрывался будильник, мелодия была незнакомой, чужой, и всё, что Крис почувствовал — движение рядом, и как резко пропало тепло.
— Что, — пробормотал он, растёр ладонью лицо и сел.
Произошедшее доходило медленно, из головы ещё не выветрились лёгкость, какое-то дурманящее удовольствие, и Крис с трудом разлепил глаза.
— Не мельтеши.
Себастьян отмахнулся, шумно выдохнул и наклонился рядом с кроватью, поднимая штаны. На плечах у него багровело несколько засосов, но теперь их разглядывать было даже приятно, а ещё была видна татуировка, небольшая надпись слева, но — до Криса не сразу дошло, что это не английский и не стоило даже пытаться разобрать. Он потёр шею и бёдра, там остались синяки и полосы — Себастьян совершенно не умел себя сдерживать.
— Уже утро, — сказал он вдруг.
Остановился на пороге — волосы были всё ещё всклочены, а рубашку он едва застегнул, промахнулся между пуговиц, и она неровно повисла, вычерчивая треугольник открытой кожи на животе.
— Ага, — кивнул Крис, с трудом подавив зевок. — День всех святых закончился. Призраки попрятались, и вампиры залегли в гробы.
— Кому-то тоже не терпится залечь.
— Десять утра. Или кофе, или здоровый сон, и я из тех, кто любит понежиться в постели.
Себастьян хмыкнул.
— Я заметил, — сказал он. — Отсыпайся. У меня в двенадцать встреча с агентом.
— Ты вернёшься?
— Конечно.
Когда за ним захлопнулась дверь, Крис растянулся на кровати, прикрыв глаза.
Он понимал, что возвращаться Себастьян не собирался.

*

Себастьян не делал ничего показательно: он брал трубку, отвечал на сообщения и вежливо избегал встреч. Каждый повод был действительно серьёзным, ведь контракты, наконец, посыпались на него ворохом, стало из чего выбирать. Никакого игнорирования или раздражения, он не переставал разговаривать, но прекратил говорить.
Делился впечатлениями, советовал что-то, но не поднимал темы историй, не вспоминал про игры и сторонился любого физического контакта.
Порой это было даже хуже, чем если бы Себастьян просто сбежал.

Когда Крис составлял план, у него не получалось ничего осмысленного, всё сыпалось из рук, и поэтому — а ещё потому, что не любил и не умел бестолково страдать, — он решил сделать хоть что-то. Что первое придёт в голову.
— Ударить вслепую, понимаешь?
— Напомни ещё раз, — попросил Скотт, — зачем ты мне об этом говоришь?
— Братья должны помогать друг другу.
— Каин и Авель с тобой не согласятся.
— Мы, — сказал Крис, — не Каин и Авель, мы — совсем другое дело. Мы как. Ну.
— Джейме и Тирион? А что. Один красивый, другой умный, всё подходит.
Крис отвлёкся на минуту, когда открылась дверь, и кивнул в сторону сидения. Его задело то мгновение, когда Себастьян сомневался, но тот всё же сел, устроился ровно и даже пристегнулся.
— Погоди, — кивнул ему Крис и вернулся к телефону, — слушай, я не уверен, что сравнение подходит.
— Какое сравнение?
— Скотт сказал, что мы как те братья из Игр Престолов.
— Только без инцеста, — добавил Скотт.
Крис нахмурился, и трубка выскользнула у него из пальцев — Себастьян прижал её к уху как ни в чём не бывало и улыбнулся, глядя куда-то в сторону.
— Из вас, Эвансов, выйдут ужасные Ланнистеры. А вот Старки — вполне. Нет, не думаю. Он не против, — Себастьян пожал плечами, — нет, не сказал. Ты знаешь? Я так и думал.
Мысленно можно было продумать диалог — Скотт жаловался на него, на то, что планы Криса всегда бестолковые и ничего от путешествия ждать не стоит. Или, может, он наоборот предупреждал, чего именно ждать. Любую проблему Крис решал, запираясь с ней один на один.
— Куда мы едем? — спросил Себастьян, когда наконец положил трубку.
Он сунул её на подставку и снова отвернулся к дороге; за время разговора они успели проехать почти весь Нью-Йорк.
— Сюрприз.
— Ненавижу сюрпризы.
Музыка зазвучала громче, и Себастьян переключил несколько радиостанций, а потом сунул в проём свой айпод и настроил что-то по вкусу (у самого Криса не было времени с этим разбираться).
Впереди было несколько часов пути, а разговор закончился, так и не начавшись.

С этим, впрочем, можно было жить — Крис любил путешествия и помнил времена, когда обещал маме стать дальнобойщиком; мечта ничем не хуже других, говорил он. Мама в свою очередь обещала, что Крис всегда может к этому вернуться, и прямо сейчас легко было представить себя человеком с бесконечным запасом топлива и бескрайней дорогой впереди. Вот только Крис устал притворяться тем, кем не являлся.
Себастьян вздрогнул, только когда они выбрались за пределы Нью-Йорка, а потом ещё раз — стоило выехать на трассу, но вопроса не последовало, как и возражений, поэтому, решил Крис, ещё ничего не потеряно.
Он перестал замечать, как идёт время, и отвлекался от дороги, только чтобы глотнуть воды; один раз их ладони столкнулись над бутылкой, но Крис выхватил первым. Машин встречалось немного, а те, что были, двигались в обратном направлении, и вскоре Крис стал оглядываться по сторонам.
— Скоро должно быть озеро, — сказал он. — Дэлавер. А потом мы будем вдоль реки ехать. Тоже Дэлавер. Разнообразие! Ты же здесь не был никогда, верно?
— Не был.
— Можем остановиться ненадолго. Там красиво. То есть, везде красиво, я бы останавливался на каждом шагу, но там правда здорово.
— Ценитель американской природы?
— О, не начинай, — Крис побарабанил пальцами по рулю, — сам же любишь здесь всё. Зато будет, что в инстаграм залить.
Ему хотелось думать, что с каждой милей становится проще, но на самом деле ничего не менялось. Разговор повторился, только когда они завернули в Уильямспорт на дозаправку, а это было — Крис даже посмотрел на табло — почти у самой цели. Ещё полтора часа — и они будут на месте, а прекрасное отсутствие плана так и не дало результата.
Себастьян только устроился удобнее, вытянулся, как привык делать, и всё ещё смотрел в окно; изредка он доставал телефон и правда делал снимки, ещё реже — начинал играть.
— Мы в штате Пенсильвания, — сказал Крис.
— Гуглмапс мне уже подсказали. Если ты скажешь, что это звучит похоже на Трансильванию, то получишь премию “Худшая шутка десятилетия”, и об этом узнают все. Скотт в первую очередь.
— Даже не думал об этом!
— Конечно, — Себастьян поднял ненадолго взгляд, а потом покачал головой.
Если он и хотел что-то добавить, то удержал это в себе.
Большие пальцы скользнули по рулю, и Крис выдохнул, успокаиваясь. Он продержался ещё полчаса — они успели въехать на территорию заповедника, когда солнечный свет стал тускнеть, и за десяток минут всё погрузилось в непривычную тьму.
Себастьян даже выпрямился в кресле, а Крис притормозил; всё это почему-то нарушило шаткое равновесие.
— Ты привёз меня в середину абсолютного ничто, — медленно произнёс Себастьян, — чтобы поговорить.
Крис кивнул.
— Я даже догадываюсь, что сейчас будет. Так бывает всякий раз. Почему мы больше не общаемся? Мы общаемся. Но ты избегаешь меня, Себастьян! Я не избегаю, — он выдохнул сквозь зубы, — мы в одном салоне. Но ты стал вести себя иначе. Почему ты не вернулся тогда? Я…
— Даже не думал, что ты вернёшься, — сказал Крис. — И то, что нам нужно поговорить, не значит, что мы будем делать это сейчас.
Раздражение Себастьяна ощущалось во всём, даже в наклоне головы.
— Сейчас мы проедем ещё пару миль. Там будет парк. Ты не любишь сюрпризы, так вот, никаких неожиданностей, Черри Спрингс — лучше место, где можно наблюдать за звёздами. Здесь что-то странное с небом. Оно темнее, что ли?
Фары могли осветить лишь части дороги, а из-за деревьев вокруг создавалось впечатление, что они едут сквозь туннель. Стоило подождать, молчать вплоть до остановки, но Крису вдруг начало казаться, что ещё немного — и Себастьян выпрыгнет из машины, просто чтобы не сидеть рядом.
— Ты любишь Америку и хотел быть астронавтом в детстве, — сказал Крис. — Ты играл на слабо и получил ожог, но он давно прошёл. Иногда ты начинаешь считать себя Джеймсом Дином, и это забавно выглядит со стороны, хотя я сочувствую тому, кто назовёт тебя забавным.
Краем глаза он видел, как зло Себастьян сжимал бутылку с водой; пластик прогибался под пальцами.
— У тебя есть привычка крутить что-то в руках, и тебе она нравится, а ещё тебе нравится, какой эффект ты производишь на других. Энтони вот откровенно тебя опасается, но это ваша взаимная игра — и в этих играх всё вокруг, да?
Крис улыбнулся.
— Ты не можешь спать в чужом доме, но проспал у меня до утра. Тебя ведь именно это зацепило, а не секс. И ты спрашивал, что я думаю? Я думаю, ты правда не любишь, когда что-то меняется. Перемены — вот, с чем ты не можешь справиться.
— Считаешь себя очень умным? — тихо спросил Себастьян.
У него вышло произнести это с такой ощутимой угрозой, что холодом продрало спину, но Крис только мотнул головой.
— Все эти странные вещи, — сказал он. — Вокруг тебя. Мне тоже нравятся. Каждая из них. Некоторые, конечно, раздражают, а некоторые я не до конца могу понять, но у каждого бывает, верно? У меня тоже — временами я так хочу тебя поцеловать, что и сосредоточиться ни на чём другом не могу. — Пластик затрещал. — Так что, пожалуй, на обратном пути за рулём будешь ты.
Он боялся повернуть голову, нельзя было отрываться от дороги, твердил себе Крис, но на самом деле он не хотел встретить чужой равнодушный взгляд.
Спроси его кто-нибудь, что именно он сейчас сказал, Крис ни за что бы не повторил; у него пересохло во рту, а руки свело — слишком сильно сжимал руль. Все часы дороги промелькнули мгновением, а последняя миля длилась слишком долго.
Когда он притормозил у входа в парк, то обернулся — Себастьян смотрел на него не мигая.
— Думаю, — наконец сказал он, — что по пути назад мы за рулём будем посменно.
Поцелуй вышел сухим и коротким, но Крис специально придержал Себастьяна за затылок, а потом шепнул “Хайль Гидра”, и тот закатил глаза.
— Показывай уже свои звёзды, Эванс. Не зря же мы тащились сюда столько часов.
— Да, — подтвердил Крис. — Не зря.

@темы: перепост

---

20.05.2014 в 13:39

Пишет  Ляля Озеро:

Обед

ещё три

@темы: перепост

---

вышел в окно нах

20.05.2014 в 14:21

Пишет  Leona:

Тег по Кэпу критически близок по количеству записей к тегу про Локи. Это за два-то месяца, за что, не могу, отпустите.

Вчера сидели и думали, в какую сверхъестественную хуйню еще не записывали Себастьяна Стэна.
Знаете, Джальд, написала я, вот просто вижу колледж-АУ, Хэллоуин, напились и накурились, решили вызвать демона. Только в процессе кто отрубился, кто отвлекся на красивую девочку в короткой юбочке, и только Крис Эванс как гордый бойскаут дочертил на полу несмываемым маркером. Пол был был красивый, из дорогого дерева, а Крис был очень пьяный, поэтому пентаграмма была кривой, не то что бы его это сильно волновало.
Потом он минуту пялился на черную кривую звезду и думал. Ах да, вспомнил он. Надо капнуть крови. И сдуру чиркнул крышкой от пивной бутылки по пальцу и прижал к пентаграмме. Где-то рядом всхрапнул, потом зевнул Энтони, так заразительно, что у Криса тоже глаза почти сразу закрылись. Он стянул с дивана подушку и развалился прямо там, на полу. Только через смыкающиеся веки видел какую-то черную, непонятно откуда взявшуюся тень. Кто-то за остатками травки пришел, наверно.

Вы не поверите.

Проснулся он поздно, никого уже не было, мерзкий ноябрьский свет пробивался через окно, голова гудела так, что прямо хотелось мечтать от гильотины. Когда Крис наконец собрался, чтобы поднять голову от подушки, то он понял, что в комнате он все же не один, какой-то парень в черной кожаной куртке сидел в кресле и смотрел на него без улыбки.
— Ну и чего ты хочешь? — мрачно спросил он.
Крис чуть не ляпнул по инерции: "Сдохнуть", но тут он дернул рукой, и пальцы зацепились за черный маркер. Крис смотрел на него, вспоминал, как чертил на полу звезду, а вот на полу и крышка от пивной бутылки с бурым потеком на краю. А пентаграммы нет. Как будто приснилась. И ему почему-то стало не по себе, и вместо сдохнуть он спросил: "Ты кто?"
И тут парень криво усмехнулся и спросил: "А кого ты звал?"
Крису захотелось закопаться куда-нибудь под подушку, потому что это все дурацкий сон или друзья разыгрывают, что угодно. Но парень поморщился, щелкнул пальцами, и мигрень рассеялась.
— С тобой разговаривать невозможно иначе, — объяснил он.
Подушки было бы недостаточно, подумал Крис и прикинул, поместится ли он под диван.
У демона не было имени, и он быстро объяснил, что исполнит то, про что Крис скажет "хочу". Один раз. Только Крис.
— А остальные, — спросил Крис, — они же тоже рисовали?
— Кровь твоя, — равнодушно пожал плечами демон.
Крис подумал про свою бессмертную душу, про которую ему рассказывали в воскресной школе, подумал, не берут ли демоны пару лет жизни за ложный вызов, если он сейчас скажет, что передумал, или он уже заочно все пообещал, и молча помотал головой.
У демона блеснули глаза.
Сам он не горел возвращаться, ему это было не надо, поэтому можно было просто договориться — Крис никогда не говорит при нем "хочу", демон не лишает его важных для послесмертия частей. Только далеко уходить от него демон не мог.
И заверте.
Кругом все восприняли присутствие демона как что-то нормальное, наколдовал он там чего, очень удобно, наверно, думал Крис, а потом и сам как-то привык. Только через неделю понял, что не знает, как его звать.
— Ты Джин, — гадает Крис, — ты выполняешь желания.
Накануне у них был марафон диснеевских мультиков, потому что у Криса нет мозгов, и ему кажется очень смешным показать диснеевские мультики демону.
Демон смотрит на него мрачным вороном, всем видом показывая, что этой собачьей кличкой он зваться не будет.
— А как тогда? — спрашивает Крис. Демон думает и пожимает плечами:
— Себастьян, — говорит он. Конечно. Ему понравилась "Русалочка", где кто-то продает ну не душу, но голос.
Но Себастьян так Себастьян, и Крис хлопает его по плечу и смеется. Общаться с ним ему нравится, только приходится себя контролировать, потому что слову "хочу" практически исключено из лексикона, а оно почему-то все чаще и чаще всплывает, когда Себастьян рядом.
И становится все хуже и хуже, вплоть до того, что он чуть не начинает шарахаться уже от Себастьяна.
И дурацкие мысли всплывают, что он же может сказать "хочу", может ведь.
Возьмет Себастьяна за плечо, подтащит к себе и скажет, что хочет его. И ему страшно от того, что выйдет из этой сделки, и что он лишит демона — демона! — вообще выбора, и все сжималось от того, что, может, тогда Себастьян останется с ним навсегда. И студента колледжа должно пугать слово "навсегда", но Крис смотрел на Себастьяна и понимал, что не пугает. Все остальное пугает, а навсегда — нет

И в какой-то момент он то ли слишком близко прижимается к Себастьяну то ли просто смотрит так, что даже слепой поймет, и рот открывает, чтобы сказать что-то. Сам пока не знает что, просто молчать невозможно, а у Себастьяна в глазах паника мелькает впервые за это время, и он его сам целует. Черт его знает, может, чтобы Крис не ляпнул то, о чем они потом оба пожалеют, то ли демоны мысли читают, кто их разберет, то ли все это время у него была закадровая миссия по искушению, так, что в конечном итоге Крис вообще голову потерял, был согласен на все.

Господь.

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 21:22

Пишет  Narcissa_Malfoy:

Минутка РПС-флаффа на нашем канале.



Автор: paquim

тридцать секунд. ТРИДЦАТЬ СЕКУНД, БЛЯТЬ, А МЕНЯ ВХЮЩООО, ВДЫРУУУ.
просто - защем.
прекратите.
я вас всех ненавижу.
продолжайте.

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 21:06

Пишет  fealin:

Ничего не знаю, такого никогда не делала.
Но не могу не!

Kings. AU
Jack Benjamin/Katrina Ghent

каюсь, грешна. и тоже была не против этого пейринга. окда

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 17:19

Пишет  gentleman-bastard:

Вся неделя погружена в великолепие кинематографических достижений себастьянстэна, о которых сам себастьянстэн отозвался кратко:

И он был ПРЕДЕЛЬНО СЕРЬЕЗЕН на этой конференции
БРИЛЛИАНТ.
Очень не хватает Тома Хиддлстона, у которого фильмография - послужной список, каждый кадр ее - поэзия, а каждая пленка - полотно Там еще можно было разглядеть

ВОЗВЫШЕННЫЙ, ПРАКТИЧЕСКИ БЛАЖЕННЫЙ ГОМОСЕКСУАЛИЗМ

,
а

не это.

не это.

не это.

не это.

НЕ ЭТО.

НЕ ЭТО.

Предполагалось, что фильм "зэ кавенант" рассказывал о тяжелой судьбе румынских родственников себастьянстэна, истребленных во время дикой охоты на ведьм. Но пришел себастьянстэн и сказал, что он будет играть наркомана Магической Силы и страдать больше всех.
Предполагалось, что это был один из немногих фильмов, в которых себастьянстэн не должен был играть гея. Но это был один из многих фильмов, в которых себастьянстэн счел, что должен.
Он же румынский эмигрант без визы, он прошел границу, ад, боль, афган, унижение, четыре порностудии буквально ПРОПУСТИЛ ЧЕРЕЗ СЕБЯ. Его рефлексы на голых мужиков в душевой срабатывают так же, как у собаки Павлова на колокольчик, даже если это душевая элитной академии Спенсера и все там несовершеннолетние и хотят в Гарвард.
В конце концов, фильм локализировали как "Сделку с дьяволом", и кому, как не себастьянстэну, было знать, как выглядит лицо человека, готового на эту сделку пойти. И отдаться с процентами. Да, господин режиссер, вы не ослышались, он сказал именно "отдаться".
Как любой другой профессиональный актер(тм), Стэн знал, что слова импровизэйшн и импрувмент однокоренные, поэтому пытался выйти за грани сценария. Он действительно старался, но почему-то после первых попыток за грани балкона вышел режиссер. Следом за ним кинулся сценарист, когда в бассейне на вопрос "я слышал, ты хорош в кроле" Себастьян Стэн молча просигнализировал:

"на мой кроль еще никто не жаловался, сладкий"

"на мой кроль еще никто не жаловался, сладкий".

Короче.

ВИЗУ ПОЛУЧИЛ

ВИЗУ ПОЛУЧИЛ

ВРЕМЕННУЮ ПРОПИСКУ ПРОДЛИЛ

ВРЕМЕННУЮ ПРОПИСКУ ПРОДЛИЛ.

ДАЖЕ СТРАХОВОЙ ПОЛИС ОФОРМИЛ.

ДАЖЕ СТРАХОВОЙ ПОЛИС ОФОРМИЛ.

Очень расстроился, когда не нашел свой ролик на порнолабе.

Вроде как у человека было только две роли плачущих незаконопослушных геев-наркоманов, но такое ощущение, что ВСЕ БУЛОЧКИ СТЭНА СВЕЖИЕ. Потому что НАСТОЯЩИЙ ТАЛАНТ не скроешь даже приличным сценарием, а приличных сценариев для фильмов с себастьянстэном не писали

@темы: перепост

---

18.05.2014 в 22:58

Пишет  taiou:

Автор

что-то странное творится с его грудью, то есть теребоньк-теребоньк

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 01:20

Пишет  CoffeeBee:

come home

я не рыдаю, вовсе нет, мне просто дерево в глаз попало

+8

x
Right now there’s a war between the vanities
But all I see is you and me
The fight for you is all I’ve ever known
So come home

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 05:14

Пишет  Бриджит Тененбаум:

Empress Theodora (1887), Jean-Joseph Benjamin-Constant

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 14:31

Пишет  сирена пойзовна:

ну а пока лента готовится к нашествию первоклашек, пусть тут будет Себастьян ____
четыре разные роли. ЧЕТЫРЕ.

18.05.2014 в 23:24

Пишет  demondaen:

Смужчинамицелующийся Себастьян )))
Почти все уже было, но пусть лежат прекрасным сборником разврата.

последние две - такая прекрасная визуализация для Джефферсон/Виктор

1-я, говорят, - Архитектор .-.

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 12:56

Пишет  Катрина Кейнс:

олуховское
мне осталось 200 страниц, растягиваю, как могу, НО ЩАС.
а тут ещё в ленте прекрасное мелькает. Подержала бы такое в своих загребущих ручонках. **

18.05.2014 в 21:40

Пишет  -~Natsumi~-:

а что у меня еееесть!

курьер принес прелессссть!))
апд: оказалось, что у меня в пч многие читали, поэтому я с удовольствием делюсь радостью
и добавила еще немного картинок
осторожно, есть спойлеры к последней книге)

открытка, с автографом на обратной стороне

странички

и моя любимая)))

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 12:56

Пишет  Катрина Кейнс:

олуховское
мне осталось 200 страниц, растягиваю, как могу, НО ЩАС.
а тут ещё в ленте прекрасное мелькает. Подержала бы такое в своих загребущих ручонках. **

18.05.2014 в 21:40

Пишет  -~Natsumi~-:

а что у меня еееесть!

курьер принес прелессссть!))
апд: оказалось, что у меня в пч многие читали, поэтому я с удовольствием делюсь радостью
и добавила еще немного картинок
осторожно, есть спойлеры к последней книге)

открытка, с автографом на обратной стороне

странички

и моя любимая)))

@темы: перепост

---

19.05.2014 в 15:50

Пишет  сирена пойзовна:

Вроде бы видео пейринга не подразумевает, только бротп, но МАЙ ШИППЕР ХАРТ И Еще одна песня, которая волшебным образом вызывает у меня неконтролируемый поток слез.

WHERE WERE YOU WHEN EVERYTHING WAS FALLING APART

Сценаристы оуат, как я могу одновременно любить и ненавидеть вас?

@темы: перепост

---

18.05.2014 в 20:38

Пишет  Злобный Ностердамус:

@темы: перепост

---

18.05.2014 в 21:45

Пишет  Мисс Джонс:

Я МЕРТВА

@темы: перепост

---

23.04.2014 в 14:47

Пишет  CoffeeBee:

...

x

@темы: перепост

---

08.05.2014 в 18:51

Пишет  CoffeeBee:

и в тему прошлого поста про самостоятельность и независимость ручки...

08.05.2014 в 17:20

Пишет  Romina:

"Из рук вон", PG
Название: Из рук вон
Автор: Romina
Пейринг::Стив/Баки
Рейтинг: PG
Жанр: стеб
Размер: драббл, 180 слов
Саммари: по следам поста про не в меру самостоятельную руку Баки в комиксах.


– Баки, где твоя рука?!
– Убежала.
– Что значит – убежала?
– Ничего. С ней случается. Погуляет и вернется.

– Баки, как половина моих футболок оказалась у тебя под кроватью?
– Наверное, она.
– Кто?
– Рука. Видимо, устроила там гнездо.

– Баки, не знаю, в курсе ли ты, но твоя рука уже третью ночь приходит ко мне, залезает под одеяло и лежит рядом. Не то, чтобы мне это мешало, но…
– Я поговорю с ней.

– Баки, что она делает?!!!..
– Немедленно перестань! Фу! К ноге! Да не к его ноге!..

– Баки, мы должны об этом поговорить. Твоя рука таскает мои вещи, спит со мной, висит на занавеске в ванной, когда я моюсь, и постоянно пытается меня… ну, ты видел.
– Извини. Ничего не могу поделать. Ты ей понравился.
– Я имел в виду – раз уж у меня такие, хм, тесные отношения с твоей рукой, то может быть, имеет смысл не ограничиваться только ей?
– …

– Баки, что случилось?
– Рука. Она не работает.
– Что, совсем?
– Совсем.
– Не понимаю. Она не давала мне прохода две недели, а теперь, когда мы делаем то, чего она хотела, не работает?
– Стив. Мне кажется, она тебя ко мне ревнует.


Конец.

@темы: перепост

---

10.05.2014 в 21:54

Пишет  CoffeeBee:

перманентный процесс горения
Вот поэтому я стараюсь никогда не заходить на тумблер, когда я занята фотошопом...
Потому что как-то забывается, что ты хотел делать, почему ты не делаешь этого сейчас...
и другие мелочи типа собственного имени.

+4

x

@темы: перепост