[карандаш 5Н]

06.04.2014 в 23:16

Пишет  Leona:

Переменная постоянная
Почти джен, очень малозаметные намеки на Стив/Баки, много Тони, много болтовни, 5,5 тысяч слов.

Мастерская Тони Старка — это не проходная и не дом престарелых.

Первая встреча Тони Старка и Баки Барнса едва не заканчивается убийством.
— Это что такое, Кэп? — спрашивает Тони. — У меня тут не благотворительный приют. Я понимаю, ты ещё не до конца разобрался…
Он уже готов выставить их обоих, потому что Кэп зачем-то притащил ему с улицы небритого бомжа в грязной куртке и потёртой кепке, когда его внимание привлекает стальной блеск. Ноги сами несут его вперёд, и он цепляется за металлическое запястье, вздёргивая руку вверх и оттягивая рукав.
Стив сдавленно охает, но Тони не обращает внимания.
— Однако, — выдыхает он, — решил притащить мне подарочек? Не скажу, что это не мило, очень даже мило…
Прежде, чем он успевает договорить, пальцы — хотя бы не стальные, думает он, — стискивают его горло.
— Баки, — кричит Стив и цепляется за руку этого Бостонского душителя, а Тони ухитряется прохрипеть:
— Джарвис…
Пеппер будет смеяться, думает он. Будет смеяться, а потом на его похоронах скажет, что он сам был виноват.
Но то ли окрик работает, то ли Стив силой отцепляет чужие пальцы, но через секунду Тони с жадностью глотает воздух. Душителя за одну руку держит Стив, за другую — Дамми. На лице у того ни малейшего беспокойства за сохранность жизни Тони.
— Кэп, — хрипловато замечает Тони, потирая горло, — если ты хотел меня убить, можно было найти способы попроще.
Стив, к его чести, выглядит абсолютно несчастным.
— Я не думал… Тебе не надо было его трогать, — виновато говорит он, будто это он сейчас душил Тони.
— Конечно, это я во всём виноват, — огрызается он. — Кто это вообще такой?!
Стив пытается изобразить лицом что-то странное.
— Это мой лучший друг, — наконец говорит он, и у Тони ползут брови вверх. Его несостоявшийся убийца тоже наконец проявляет какие-то эмоции — и с раздражением смотрит на Стива.
— Ага, — кивает Тони. — Слушай, можно тебя на секунду?
Он кивком указывает в дальний конец мастерской. Стив, секунду поколебавшись, следует за ним, не переставая, впрочем, кидать обеспокоенные взгляды на своего… лучшего друга? Тот снова изображает статую фараона и застывает на месте с непроницаемым лицом.
Тони хочется запустить в него гаечным ключом в качестве эксперимента.
— Объясняй, — командует он, когда они встают друг напротив друга. Стив старательно смотрит мимо него.
— Мне надо было его куда-то привести… После того, что случилось с Щ.И.Т.ом…
— И об этом мы ещё поговорим, — прерывает его Тони. — Я отвернулся на пять минут, и что ты в итоге устроил? Внутреннюю революцию в Нью-Йорке? Отлично поработал, Кэп. Но к этому мы ещё вернёмся. Что там насчёт лучшего друга? Когда ты его успел подцепить?
Стив качает головой.
— В прошлом, — говорит он. Тони закатывает глаза.
— Очень остроумно. Нет, серьёзно, я-то думал, мы твои лучшие друзья. Не то чтобы у тебя был выбор побольше с таким образом жизни, но даже твой ужасный вкус это не оправдывает.
— Тони, — говорит Стив тихо, и Тони с удивлением слышит в его голосе… страх, что ли? — Он мой лучший друг с 1930 года.
Тони внезапно больше не хочется улыбаться.
— Джарвис, — командует он. — Сканирование и распознание личности.
— Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс. Погиб в бою в 1945 году.
Тони чувствует приближение мигрени. А, точно. Вот она.
— Лучше бы ты занимался революцией, Кэп, — с убийственной прямотой говорит он Стиву. — Где ты его откопал?
К его удивлению Стив даже не придирается к формулировке.
— Он был у Гидры всё это время, — отвечает он, и Тони тихо присвистывает. А Стив добавляет быстро, пока он не успел спросить про дезертирство: — Они заставили его забыть. Заставили работать на себя. Я должен помочь ему вспомнить.
Судя по виду Джеймса Бьюкенена Барнса, у него в жизни хватало проблем помимо Стива, который явно жаждал нести добро. Но Тони это комментировать не собирался. Лезть между двух огней — дело неблагодарное, о чём он незамедлительно сообщает Стиву. Тот никнет.
— Я не могу держать его около себя двадцать четыре часа в сутки, Тони. Что-нибудь произойдёт. И я хочу, чтобы ты посмотрел руку Баки, — выпаливает он без предупреждения, и Тони устало трёт виски.
— Ты знаешь, — замечает он, — что избавиться от меня можно способами попроще. Честно тебе скажу, я не хочу, чтобы меня снова душили. Асфикцией никогда не увлекался, если ты понимаешь, о чём я.
Вряд ли понимает, но Кэп уже навострился проматывать не интересующие его куски разговоров. Жаль, раньше было веселее.
— Он боится за руку, — поясняет Стив, не отвлекаясь. — Он не говорит, но я знаю, что он боится. Её проектировала Гидра. Он не знает, что они могли с ней сделать — и с ним тоже.
— Вряд ли она снова захватит его разум, — буркает Тони в ответ. Рука его как раз бы заинтересовала. Уровень технологии, на котором она сделана, был неслыханным для пятидесятых, и он бы с удовольствием в ней покопался бы, не будь она прикручена к несколько несговорчивому субъекту.
— Тони, — очень серьёзно говорит Стив. Очень Серьёзно. Тони заранее готовится лезть на стенку от нотаций. — Это Гидра. Они могли сделать что угодно. Даже если мы не будем касаться того, что их оружие разрабатывалось благодаря Тессеракту, то представить, что они могли внедрить туда механизм самоуничтожения, я могу без проблем. Знаешь, что тогда будет?
Будет большой бум, у Капитана Америки больше не останется друзей с промытыми мозгами из прошлого, а Тони больше не будет никто душить. Впрочем, последнее вряд ли, а вот первое…
— Он едва не открутил мне голову, — услужливо напоминает Тони, — стоило мне только руку протянуть. Что-то меня уже не тянет на эксперименты.
— Если его сначала спросить, — не очень уверенно говорит Стив, — то может и согласиться.
Не соглашается.
Отказывается наотрез, разве что руку к груди не прижимает, и смотрит на Стива как на предателя.
— Он к ней не прикоснётся, — тихо говорит он.
— Но, Баки… — начинает Стив, и Тони слышал от него такой тон только один раз — когда они вытаскивали пострадавших от читаури.
— Нет! — снова обрывает тот. Тони не может понять, то ли ему не хочется спорить, то ли раздражает это имя. — Я не собираюсь здесь оставаться. Я ему не доверяю.
Он кивает в сторону Тони, и тот только руками разводит.
— Не поверишь, приятель, но это взаимно. Кэп, в самом деле, я не настолько филантроп. Так что можешь прихватить его…
Барнс его не дослушивает, уже уходит. Стив коротко кивает и идёт следом.


Джарвис предоставляет всю информацию о Джеймсе Бьюкенен Барнсе.


Вторая встреча достойна первой.
— Кэп, — вздыхает Тони, — мы же договаривались. То есть, на эту ситуацию мы, конечно, не договаривались, но пять утра же…
Барнс в бессознательном состоянии у Стива на плече. Сам Стив в майке, спортивной куртке и тренировочных штанах.
— Даже знать не хочу, — предупреждает Тони. — Ваши игры меня не интересуют настолько, что ты даже не представляешь.
— Можешь помочь? — тихо просит Стив. — Что-то с рукой. Кажется, закоротило.
— Я похож на персонального механика? — ворчит Тони, но расчищает рабочий стол, скидывая запчасти куда попало. — Джарвис, свет на девяносто процентов.
Стив щурится, когда мастерскую заливает яркий стол. Тони кивает на рабочий стол.
— Подушек вот только не держим. Скидывай сюда.
Конечно, вот теперь он не воспринимает слова Тони буквально и кладёт Барнса на стол аккуратно, как фарфоровую куклу.
— Не сломается, — говорит Тони. — Давай уже разберёмся, и я пойду спать.
— Тони. Это важно. Это для меня важно.
Стив серьёзен, достаточно серьёзен для того, чтобы у Тони пропало малейшее желание задавать вопросы. Он без особых церемоний вытягивает металлическую руку и присвистывает. Стальные пластинки на предплечье прогнулись, пробились в одном месте длинной полосой с зазубренными краями, по которым периодически пробегают голубые искры.
Стив продолжает маячить у него за плечом.
— Ну как? — спрашивает он обеспокоенно. — Ты разберёшься? Я не могу оттащить его в больницу, они ничего с этим не поделают, да и Баки… Может, разбудить доктора Бэннера? Или…
— Кэп, — раздражённо обрывает его Тони. — Выйди!
Стив резко замолкает и только моргает.
— Что? — переспрашивает он.
— Выйди, — повторяет Тони. — Я не могу работать, когда ты висишь над душой и паникуешь. Ты представляешь, как это отвлекает?
Стив стискивает зубы, но не шевелится. Желание кинуться гаечным ключом возвращается.
— Если он заорёт, — медленно поясняет Тони, — когда я буду чинить эту треклятую руку, ты не полезешь?
Стив, так ничего и не говоря, разворачивается. Дверь с лёгким шорохом закрывается за его спиной. Тони кивает.
— Джарвис, включить систему изоляции. Подключить протоколы безопасности.
Он, конечно, любит экспериментировать, но в последнее время эксперименты над собственной жизнью начинают утомлять.
Рука потрясающая. Тони, правда, предпочёл, чтобы она была отдельно от остального тела, но он подозревает, что его спрашивать не будут.
Он отгибает края пробоя, стискивает в зубах фонарик, наклоняется поближе и молится, чтобы Барнс не проснулся и не заехал ему рукой в челюсть.
Ему очень не хочется восхищаться технологиями Гидры, но он в первую очередь механик, и это чертовски интересно.
— Твой отец тоже поучаствовал, — раздаётся хрипловатый голос, и Тони едва не глотает фонарик. Ему хватает чувства самообладания медленно распрямиться и даже неодобрительно посмотреть на Барнса.
А потом он осознаёт, что сейчас услышал.
— Мой отец… Он же не…
Барнс негромко хмыкает и снова закрывает глаза.
— Нет. Он не знал, кто пользуется его наработками. Я помню… — Он снова открывает глаза и смотрит в потолок. Голос становится неуверенным, будто он не совсем хорошо понимает, что значит это слово. — Я помню. Они тогда смеялись. Много смеялись. Как всех провели. Как провели Щ.И.Т. Им было весело.
— Угу, — кивает Тони. Он уже сам не рад, что спросил. — Исповедовался? Сеанс окончен? Тогда дай поработать.
Барнс смаргивает, как будто до него только доходит, где он и с кем разговаривает.
— Итак, на чём мы остановились… — тянет Тони. Он видит порванные провода. Починить это — не проблема, но ему надо снимать все пластины, чтобы привести руку в полный порядок.
Не то чтобы ему это было надо, но что тут сделать. Он подозревает, что гарантия на эту железяку уже истекла.
Он вслепую нашаривает отвёртку и наклоняется. Барнс моментально напрягается как струна, и Тони моргает, стучит отвёрткой по металлу руки.
— Я ж ещё ничего не сделал, — говорит он. — У тебя рука сейчас вообще функциональна?
— Нет, — сквозь стиснутые зубы отвечает Барнс. Тони думает, что если бы ответ был положительным, то его бы уже и след простыл.
— Чего ты тогда дёргаешься? Хуже я уже не сделаю.
Он догадывается, что учёные Гидры не особо церемонились со своей игрушкой. Ещё он надеется, что Барнс сейчас не сравнивает его с этими мясниками, но спрашивать не собирается. Достаточно с него сеансов психоанализа.
Он спаивает провода — тонкая работа, но он старается не торопиться. Микросхемы повреждены до состояния невосстановления, но это не проблема, у него есть чем заменить. Барнс, к счастью, всё это время лежит неподвижно.
— Могу наложить заплаты на пробоины, — предлагает Тони. — Не особо эстетично, но пока послужат.
Он сам не знает, почему говорит «пока», потому что хватит с него этих морально неустойчивых, и до момента, пока он не отцепит у Барнса руку и не выпихает его самого из мастерской, он в ней больше ковыряться не будет.
Но в последнее время Тони научился не загадывать. Барнс едва заметно дёргает обычным плечом, и Тони воспринимает это как знак согласия. Он отходит, а когда возвращается, Барнс уже осторожно перебирает в воздухе пальцами — проверяет его работу. Он почти расслаблен — ну, по сравнению с тем, что было полчаса назад, и Тони воспринимает это как истинную оценку своей работы.
Он приваривает пластинки одну за другой и ждёт, пока металл остывает, а потом проводит рукой по неровной поверхности.
Чёрт с Барнсом. Он всё-таки гений.
— Готов. На первое время сойдёт, но чтобы привести всё это совсем в порядок, мне нужна минимум неделя. — Тони слегка хлопает по руке. — Иди, осчастливь Кэпа. Только не придуши его от радости.
Расслабленность Барнса улетучивается моментально. Тони не успевает моргнуть, как тот оказывается на ногах, и что-то ему подсказывает, что не докажи он сейчас свою полезность, было бы не сдобровать. Но сейчас Барнс просто зыркает на него и двигается к дверям — Тони едва успевает отключить протоколы безопасности.
Там его уже ждёт Стив, всё ещё бледный и уставший, который сразу начинает что-то втолковывать Барнсу. Только тот отмахивается и уходит. Стив идёт следом, не отставая ни на шаг. Тони смотрит на него, на съезжающий вниз воротник куртки, обнажающий уже начинающие желтеть синяки. Думает про то, как они всегда дразнили Стива, что он спит со своим щитом. Думает про пробитую руку Барнса.
И решает, что не хочет про это думать. Он идёт спать.


Третий раз Стив приходит один, и Тони терпеливо ждёт, пока он пять минут шастает по его мастерской и тыкает пальцами в разные устройства.
Не выдерживает он, когда Стив начинает подбираться к его лазерному резаку.
Тони откашливается. Стив виновато вздрагивает.
— Не подумай, что я не рад компании, — начинает Тони, — но всё-таки хотелось бы знать, чем я заслужил эту радость.
Стив молчит, и Тони уже хочет повторить вопрос, когда тот наконец вздыхает.
— Баки ушёл, — говорит наконец Стив. Тони жалеет, что нарушил молчание.
— Хорошо, — отвечает он, хотя по лицу Стива видно, что ему нехорошо. По лицу Стива кажется, что кто-то знатно вдарил ему под дых его же щитом. — Я надеюсь, ты не надеялся найти его здесь?
Стив ерошит волосы на затылке и снова мнётся. Тони стаскивает очки для сварки — у него ощущение, что он так просто не отделается.
— Это из-за меня, — говорит Стив. — Я сделал что-то не так, и он ушёл.
— Кэп, — начинает Тони и задумывается. Как там это было? Не спорить с чокнутыми? Или это было про террористов?
Тони спорит с террористами. Наверное, с чокнутыми тоже можно.
— Кэп, — повторяет он. — При чём тут вообще ты? Поверь мне, я видел этого парня. Там бы хватило неправильного взгляда в его сторону.
— Он ушёл, и он там сейчас один, — не обращает на него внимания Стив. Тони почти готов оскорбиться. — Он там сейчас один, ты понимаешь?
Вот теперь он ждёт ответа.
— Понимаю, — подтверждает Тони. — Нам скоро придётся снова спасать Нью-Йорк.
— Ты хоть раз можешь не ёрничать? — не выдерживает Стив и уже начинает вставать с места, когда Тони закатывает глаза и велит ему сесть обратно.
— Могу, конечно, — говорит он. — Но я тебе уже пять минут ненавязчиво пытаюсь объяснить, что твой Бостонский душитель там не пропадёт. А, прошу прощения. Бруклинский. Он уже большой мальчик, и для пенсионера он в отличной форме. Ну что ты так смотришь, надо было думать к кому идёшь изливать душу.
Стив машет рукой.
— Ничего ты не понимаешь. Я видел, что с ним творится. У него путаются воспоминания, он может не узнавать меня, а потом вести себя так, будто только вчера мы были в походе. Это страшно. Представь… — он сглатывает, — представь, если бы мисс Поттс перестала тебя узнавать. Если бы она шарахалась от тебя как от чужака.
Это низкий удар, и они оба это понимают. Тони сжимает губы, и Стив на секунду закрывает глаза.
— Я извиняюсь, — говорит он официальным голосом. — Я не должен был пытаться свалить свои проблемы на команду. Ещё раз приношу свои извинения.
— Эй! — окликает его в спину Тони. — Куда ты сейчас-то собрался?
Стив не оборачивается.
— Буду искать Баки, — говорит он. — Когда-то я уже оставил его одного. Больше этого не повторится.
— Сколько драматизма, — бурчит Тони, когда дверь закрывается.
Совесть мерзким червячком грызёт его внутри. Тони её игнорирует.

— Как? — спрашивает Тони. — Как ты сюда попал? Зачем ты сюда попал? Джарвис, принять меры предосторожности.
Джарвис поднял тревогу о постороннем в здании, но до того, как он её поднял, Барнс успел пробраться в это здание. Попасть на этаж, где находится мастерская Тони. Это его не радует.
Барнс кидает взгляд в сторону окна.
— Да ты шутишь! — говорит Тони. Осматривает Барнса с ног до головы, смотрит в неулыбчивое лицо. — Не шутишь. Ладно. Вернёмся ко второму вопросу. Зачем?
Барнс уже открывает рот, чтобы ответить, но до Тони только доходит.
— Ты хоть знаешь, что Кэп сейчас носится по Манхэттену и ищет тебя? У меня тут то ли дом для престарелых, то ли проходной двор. Ты вообще… — Он закрывает рот. — Ты знаешь, — уверенно говорит он.
Барнс плотно сжимает губы и кивает.
— То есть, ты не только Бруклинский душитель, ты ещё Бруклинский сталкер, — констатирует Тони. — Отлично. Зачем?
— Что именно зачем? — спрашивает Барнс так серьёзно, что Тони незамедлительно решает, что тот издевается. Он на это не поведётся.
— Зачем ты здесь? И кстати советую поосторожней. Один неправильный взгляд в мою сторону, и Джарвис активирует систему безопасности.
Барнс мнётся.
— Да что с вами сегодня? Хотя нет, на это можно не отвечать. Подозреваю, что с вами это всегда.
В ответ Барнс поднимает руку — металлическую.
— В прошлый раз ты сказал, что тебе понадобится неделя, — говорит он, и Тони, кажется, теряет дар речи.
— Наглый, — отвечает он наконец. — Уважаю это в людях. Вопрос в том, зачем это мне?
Барнс проводит по волосам — длинным, завязанным в хвост, обращает внимание Тони. Не такие, как в его профайле.
— Стив, — начинает он, и голос ломается прямо на имени, — Стив говорил, что вы команда. Что вы помогаете друг другу.
— Допустим, — ровно говорит Тони. — Но при чём тут ты?
Барнс не отводит взгляда, даже не моргает.
— Потому что это для него тоже. Я видел, как он смотрит на это, — добавляет он, приподнимая руку с металлическими пластинками. Выше краснеет звезда. — Он считает себя виноватым. Я не хочу, чтобы он это видел.
Тони уже собирается уточнить, что он подразумевает под «это», когда Барнс добавляет:
— И я видел, как ты смотрел на эту руку. Знаешь, иногда они приводили новых врачей. Они смотрели так же.
Тони не надо объяснять, кто такие «они». Он чувствует, как злость обдаёт его горячей волной.
— Знаешь, куда ты можешь идти с такими заявлениями, приятель? — спрашивает он, стискивая зубы.
Барнс отпускает голову и коротко, зло смеётся.
— Нет, я не сравниваю тебя с ними. И в прошлый раз не сравнивал, если интересно. — Тони интересно. Не то чтобы он признал это вслух. — Но я знаю, как смотрят те, кто увлечён своим делом. У тебя взгляд всё время сползает на мою руку.
Тони торопливо поднимает глаза, но уже поздно.
— И есть ещё одно различие, — добавляет Барнс тише.
Тони старается усмехнуться как можно беззаботнее.
— Всего одно? — спрашивает он. — И какое же?
— Я предлагаю, — говорит Барнс. — А они не спрашивали разрешения.
Тони почти чувствует, когда ярость сходит на нет. Он негромко выдыхает.
— Неделя. И у меня есть несколько условий.


Условий у него, на самом деле, очень мало.
— Во-первых, меня нельзя душить, — объясняет он, тыча Барнсу в лицо указательным пальцем — проверка, оторвёт или нет. — Во-вторых, мне нельзя причинять никакого вреда.
Барнс выглядит так, будто почти готов улыбнуться. Тони вспоминает видео из архивных хроник, и у него немного сжимает горло.
— А, да. Ни в коем случае нельзя выкидывать меня из окон, — добавляет он, подумав. — Долгая история. Потом расскажу.
Он отсылает Пеппер предупреждение, что садится за работу, и никто не должен отвлекать его минимум неделю.
«Курьеры с едой будут приходить три раза в день», — отвечает она и даже не пытается просить его, чтобы не перерабатывал. Сокровище.
— Я бы её открутил, конечно, — признаётся он, примеряясь к руке. — Было бы спокойней.
— Не выйдет, — качает головой Барнс. Он косится на металлический стык на плече. — Скорее всего, я умру.
— Есть такая вероятность, — признаёт Тони и проходится пальцами по кромке. — Поэтому и не откручиваю.
Следующие несколько часов проходят в тишине. Тони так и тянет включить музыку на полной, но он боится пропустить за шумом момент, когда Барнс не сможет терпеть. Тем более, ему не скучно. Напротив.
Как минимум на спонсировании Гидры никогда не экономили, и Тони благодарит всех, кто может его услышать, что их дизайны не попали ему в руки, пока он ещё производил оружие. Тем не менее, он всё равно сожалеет, что ему так и не дали поиграться с Тессерактом. В конце концов, можно было попросить Тора прислать его обратно. Хотя бы на недельку.
Уже сняв часть обшивки, он видит места, где можно сделать руку надёжнее, прочнее.
Сделать Барнса опаснее.
Он замирает на секунду.
— А ты не хочешь, ну я не знаю, позвонить Кэпу? Написать записку? Подозреваю, он уже оббежал Нью-Йорк и перебрался в Уэстфилд.
— Нет, — коротко отвечает Барнс. Тони даже смотрит на потолок — действительно ли он так интересный, что Барнс в него так старательно пялится. Но нет, потолок как потолок.
— Он беспокоится, — пробует зайти с другой стороны Тони, потому что удержаться просто невозможно.
— Да, — соглашается Барнс.
Тони усилием воли не тыкает его гаечным ключом под рёбра. Инстинкт самосохранения на этот раз решил сработать.
— Поругались?
— Нет.
— Надоел он тебе? Могу понять, в принципе.
— Нет.
— Тебе не кажется, что у нас очень односторонний разговор?
— Я не знаю, зачем ты со мной разговариваешь.
— Ну уж нет. Я тут ковыряюсь с твоей рукой, трачу время, а ты даже не можешь на пару вопросов… — Тони смотрит на Барнса и притихает. Тот смотрит уже не в потолок, а на него. И, судя по лицу, действительно не понимает, почему с ним кто-то разговаривает. Возможно, если бы Тони потребовал отчёта, Барнс бы уже заливался соловьём, но он, видимо, уже просто-напросто забыл концепт обычного разговора.
— Потому что это то, что делают люди, — говорит он наконец. — Они разговаривают. Задают вопросы. Отвечают на вопросы. Попробуй, может понравиться.
Барнс молчит, не спорит, поэтому Тони решает попробовать ещё раз.
— Почему ты ушёл? — спрашивает он и снова утыкается в микросхемы, не торопя на этот раз с ответом. Подождать приходится, потому что Барнс заговаривает только через несколько минут.
— Я опасен для него.
Тони приподнимает брови.
— Ты и для меня опасен, — осторожно напоминает он. — Почему никто не тревожится за мою сохранность?
Барнс не обращает на это ни малейшего внимания. Наверно, у Стива научился.
— Ты можешь сделать меня менее опасным.
Тони смотрит на руку с большим сомнением.
— Знаешь, — замечает он, — засаживаясь за работу, я рассчитывал не на такой результат. Я Тони Старк. Я ничего не делаю хуже. Только лучше.
Барнс мотает головой.
— Ты можешь в неё что-нибудь встроить, — говорит он, даже не заботясь, чтобы сформулировать это как вопрос. — Механизм самоуничтожения, который можно запустить со стороны.
У него лихорадочно блестят глаза — а у Тони холодеют руки.
Хотя чем он удивляется. Эти ребята из сороковых все двинутые.
— Хватит на сегодня, — наконец говорит он. — Я зафиксирую руку. У меня тут есть запасные лежаки, так что можешь поспать, только на левый бок не поворачивайся.
Барнс кивает и осторожно перебирается на лежак. Засыпает он так быстро, что Тони моргнуть не успевает. Хотя кто его знает, может, так хорошо притворяется.
Он глушит кофе и спит всего пару часов.
С утра курьер притаскивает пончики, и Барнс смотрит на них с сомнением, будто впервые видит.
С другой стороны вряд ли Кэп питается пончиками, с его-то здоровым образом жизни. А спрашивать, кормила ли Гидра своего солдата, Тони не собирается. Тем более, вряд ли в меню были пончики.
Он думает, с какой стороны лучше зайти, но потом спрашивает в лоб — в конце концов, общение у них уже совсем близкое, шея Тони подтвердит:
— Зачем ты следил за Кэпом?
С лицом у Барнса происходит что-то странное — дёргается бровь, потом губы, он хмурится.
— Я не следил, — наконец отвечает он, и Тони фыркает.
— Ты явился через пять минут после того, как он ушёл, — говорит он. — Можешь смеяться, но в совпадения я перестал верить… Да я и не начинал, в принципе. Рассказывай. Подозреваю, история должна быть хороша.
Барнс прерывисто выдыхает.
— Я… Я просто вспомнил, — говорит он. Тони ждёт продолжения и не перебивает. — До войны. Я ушёл и перестал за ним наблюдать.
— И чем всё закончилось? — спрашивает Тони, не глядя ему в лицо. Барнс неожиданно смеётся, непривычный звук. На видео он часто смеялся.
— Он пошёл в армию, — просто отвечает он. Тони приподнимает брови и отставляет маслёнку.
— И это плохо? В смысле, посмотри на него — для девяностолетнего парня он весьма неплохо выглядит. Да и на войне он пригодился. Ну, насколько я слышал.
— План был не такой, — качает головой Барнс. Он снова смотрит в потолок. — Я должен был победить, чтобы он был в безопасности.
Тони пытается представить беспомощного Стива, которого опекает Барнс. У него не получается.
— А он ушёл, и его накачали сывороткой… — Барнс говорит про сыворотку с отвращением. Тони подавляет импульс сказать, что если бы не эта она, они бы оба был уже мертвы двадцать раз. Опять инстинкт самосохранения сработал.
— И он изменился? — спрашивает Тони, потому что старая история, власть и сила меняют людей. Но Барнс снова смеётся — уже не так, уже легче, Тони невольно косится на него.
— Не Стив. Только не Стив. Но теперь его заметили те, кто мог им воспользоваться.
Он словно одёргивает себя, лёгкость уходит — вместе с улыбкой.
— И как? — спрашивает Тони. Барнс равнодушно пожимает плечами.
— И воспользовались. Только меня уже не было. Я ничего не мог поделать.
— А теперь? — Тони совсем отвлекается от руки и взмахивает отвёрткой. Кажется, он начинает понимать, почему Хэппи так сидит на своих сериалах — это увлекательно. — Теперь-то ему что угрожает? Гидру он только что развалил — вместе с Щ.И.Т.ом, смею заметить.
Барнс с некоторым раздражением поджимает губы.
— Не знаю, — отвечает он. — Может, напялит костюм и начнёт летать со скоростью света. Я так понимаю, среди его окружения это принято.
Тони сначала думает возмутиться про шпильку в свой адрес, но потом вспоминает про нового дружка Стива.
— Беспокоишься, что вмажется в какую-нибудь стену?
— Вмажется, — подтверждает Барнс, и в этот момент он снова напоминает Баки с записей. — Во имя какой-нибудь благородной идеи — вмажется.
Он снова замолкает и отказывается отвечать на вопросы Тони до конца дня.
Тони терпеливый. Тони ждёт следующего.
— Раз мы играем в эту игру — «Один вопрос в день», — поясняет он в ответ на вопросительный взгляд Барнса. — Что ты помнишь? Кэп меня не особо просветил на эту тему.
Барнс старательно отводит глаза, но Тони проверял — и на этот день на потолке не появилось ничего интересного. Так что он ждёт, пока тому не надоест и он не ответит на вопрос.
— Всё, — неохотно буркает Барнс в конце концов. Тони задумчиво хмыкает.
— Вообще всё? Войну? После войны?
— Как бы мне хотелось тебя придушить сейчас, — сообщает ему Барнс. Тони одобрительно кивает.
— Я наблюдаю прогресс. Ты уже шутишь! И да, я предпочту думать, что ты шутишь — для сохранности моих нервов. Короче, брось, мы общаемся уже три дня. Я с большей частью своих подружек был знаком меньше. Мы практически родня!
Лицо Барнса явно выражает, что он думает на тему таких родственников, но в конечном итоге он качает головой.
— Всё смутно. Как в тумане. И я путаюсь.
Тони поднимает взгляд от руки.
— Путаешься? — переспрашивает он. Барнс кивает.
— Да. Что правильно. Что нет. Когда я просыпаюсь, мне надо вспоминать, кто мои враги. Это сложно.
Тони кивает и тянется за связкой проводов.
— Что случилось в ту ночь, когда Кэп притащил тебя сюда в бессознанке?
Барнс закрывает глаза и устало их трёт человеческой рукой.
— Мне приснился кошмар, и он попытался разбудить меня.
— И?
— И я не успел вспомнить, — буднично отвечает Барнс. — Поэтому мне надо с этим сделать.
Тони долго молчит, размышляя.
— Слушай, — говорит он наконец, — не воспринимай это как совет — я отвратительный советчик. Просто вопрос. Почему бы тебе тогда просто не уйти от него? Ты бы смог где-нибудь окопаться, чтобы он тебя не нашёл. Не здесь, конечно, то, что он не может найти тебя здесь, ещё ничего не значит, но…
— Я не могу, — говорит Барнс. Он поворачивает голову к Тони. У него усталые глаза, но он улыбается; он улыбается так, только когда говорит о Стиве. — Я не могу оставить его.
— Думаешь, пропадёт? — спрашивает Тони.
— Я пропаду, — признаётся Барнс. — Он — единственное, что меня держит. Оно всегда так было, ещё на войне началось. Знаешь, что такое, когда ты почти умираешь, а когда открываешь глаза — за тобой пришли. Спасать.
Тони молча кивает.
— Вот он приходит. И сейчас пришёл. Понимаешь?
— Понимаю, — вздыхает Тони. — Радиус поражения можно ограничить, локализовать, чтобы затронуло только руку. Устроит? Ожоги будут, конечно, но особо не пострадаешь.
Баки смотрит на него, будто видит впервые.
— Старк, — окликает он. — Спасибо. Ты будешь получше своего старика.
Тони фыркает.
— Осторожно, — предупреждает он, — ещё не хватало, чтобы ты начал мне нравиться.


На шестой день приходит Пеппер.
— Тони, — говорит она, — я знаю, что ты просил не отвлекать, но…
Она поднимает взгляд от документов, которые держит в руках. Тони поднимает взгляд от руки Барнса. Барнс отрывает взгляд от потолка.
— Тони, — очень терпеливо говорит Пеппер, — что это?
— Помнишь, когда ты мне говорила не прикармливать бездомных животных?
Пеппер притопывает каблуком.
— Это лучший друг Капитана Америки, — торопливо поправляется Тони.
У Пеппер всё выше и выше поднимаются брови.
— Друг детства, — добавляет он.
Барнс со стоном роняет голову обратно.
— Тот ли этот друг детства, — обманчиво-спокойным голосом спрашивает Пеппер, — которого Стив сейчас разыскивает по городу, сбиваясь с ног?
Тони довольно кивает.
— Тот самый, — говорит он, — так что всё в порядке. Только мы не можем ему сказать.
— Не можем.
— Угу.
— Что он здесь.
— Угу. Ну, ты сама понимаешь.
— Я звоню Стиву, — заявляет Пеппер, выуживая из кармана пиджака мобильник.
Барнс взвивается так, что чуть не отрывает руку, зафиксированную в держателях.
— Мэм, — говорит он вежливо, будто совсем другой человек ругался на Тони, когда тот неаккуратно задел порт на руке. — У меня к вам огромная просьба этого не делать.
Пеппер смотрит на него так, будто удивлена, что он вообще разговаривает. Возможно, Стив успел несколько преувеличить беспомощность Баки в её глазах.
— Ваш друг беспокоится, — мягко объясняет она. — Подумайте, как бы вы себя чувствовали на его месте.
— Пожалуйста, — просит Барнс и улыбается, и Тони видит его прежнего, обаяние в почти мальчишеской улыбке, — это вынужденная мера, нам нужен всего один день. Мы объясним.
Пеппер колеблется, но Тони видит, что она почти сдалась. Она бросает ещё один взгляд на металлическую руку, на круги под их глазами, и качает головой.
— Один день, — строго говорит она. — И вы оба извинитесь перед ним.
— Без проблем, — врёт Тони. — Ты там попридержи его. А то он скоро решит перекопать Манхэттен — на всякий случай.


Рука удалась на славу — всё-таки даже самые развитые технологии Гидры не могут переплюнуть гениальность Тони.
Барнс сидит на столе, экспериментально сжимая и разжимая пальцы, когда в мастерскую врывается Стив.
— Баки, — выдыхает он, и когда Тони видит синяки у него под глазами, его снова неприятно колет совесть. Он в очередной раз посылает её подальше.
Стив застывает у стола. Тони, забытый, видимо, всеми, плюхается на табуретку и наблюдает за зрелищем. Он готов спорить, что это более захватывающе, чем «Даунтонское аббатство».
Стива явно разрывает между желанием наорать на Барнса и полезть обниматься.
— Я думал, ты ушёл, — говорит он.
Да, мелодраму это напоминает всё сильнее и сильнее. Барнс старательно не смотрит на Стива. У него, похоже, не удаётся заткнуть совесть, как это выходит у самого Тони.
— Я должен был, — наконец поднимает на него глаза Барнс. Стив переводит взгляд на новую руку (Тони невольно приосанивается) и проводит пальцами по месту, где раньше была красная звезда.
— Можете нарисовать что угодно, — не выдерживает и подаёт голос он. Стив вздрагивает — видимо, и правда забыл, что это, вообще-то, мастерская Тони. — Хоть сердечки.
Стив сдвигает брови и поворачивается к Тони.
Хотя, казалось бы, при чём тут Тони. Он всего лишь вынужденный соучастник.
Он поднимает руки.
— Нет, — говорит он. — Идея не моя, так что на меня орать нельзя. Барнс, давай уже.
Стив оборачивается к Барнсу. Тот глубоко вздыхает, спрыгивает со стола и протягивает Стиву сжатый кулак. Тот растерянно поднимает ладонь, и Барнс выкладывает на неё брелок.
— Это что? — спрашивает Стив, крутя брелок в пальцах.
— Он активирует программу уничтожения моей руки, — отвечает Барнс. — Не волнуйся, я при этом выживу. Теоретически.
Он поворачивается к Тони за подтверждением, и тот кивает.
— Всё просчитано. Всё ещё не моя идея, — добавляет он, когда Стив темнеет лицом, — но активируется он только при считывании отпечатка твоего большого пальца. Можешь не благодарить.
— Благодарить?! — взрывается Стив. — Благодарить?! Ты встроил ему в руку бомбу!
— Это я попросил, — негромко вмешивает Барнс. — Ты не понимаешь?
— Баки… — несчастно зовёт Стив. Тот качает головой.
— Так надо. Пожалуйста. Помнишь, когда ты просил, чтобы я остался? — Он дожидается, когда Стив кивает, и продолжает: — Это моё условие. Я не хочу, чтобы всё это повторилось опять. Это не убьёт меня, Стив. А я не убью тебя.
— Соглашайся, Кэп, — вклинивается Тони. — Ты попросил его руки, он дал тебе свою руку. Живите долго и счастливо и проваливайте наконец из моей мастерской.
Дамми сгребает к стенке пустые коробки из-под пиццы и тайской еды.
Стив неотрывно смотрит на Барнса.
— Ты останешься? — спрашивает он. Тони готов прослезиться.
Тот молча кивает и тянет его на выход.
— Не забудь, в четверг на тюнинг, — окликает его Тони.
Баки Барнс, не оборачиваясь, машет ему рукой.

@темы: перепост